Чёрное и белое в поэме Двенадцать. Аналитика
Прежде всего приведу сам текст поэмы Александра Блока. Забегая вперёд, отмечу, что у поэта появилось множество врагов (и недоброжелателей) лишь из-за непонимания сути произведения, написанного явно в ироничном ключе. Там — и гротеск, и упрощение.
В России созрела революционная ситуация, когда многие жаждали перемен. Но вскоре выяснилось: не совсем таких и не такой большой ценой.
Приведённый ниже вариант текста поэмы скопирован из антологии в интернете.
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком — ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка!
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате — плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
Старушка убивается — плачет,
Никак не поймет, что значит,
На что такой плакат,
Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
А всякий — раздет, разут.
Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
— Ох, Матушка-Заступница!
— Ох, большевики загонят в гроб!
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
А это кто?— Длинные волосы
И говорит в полголоса:
— Предатели!
— Погибла Россия!
Должно быть, писатель —
Вития.
А вон и долгополый —
Стороночкой и за сугроб.
Что нынче не веселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?
Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
— Уж мы плакали, плакали.
Поскользнулась
И — бац — растянулась!
Ай, ай!
Тяни, подымай!
Ветер весёлый.
И зол и рад.
Крутит подолы,
Прохожих косит.
Рвет, мнет и носит
Большой плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
И слова доносит:
. И у нас было собрание.
. Вот в этом здании.
. Обсудили —
Постановили:
На время — десять, на ночь — двадцать пять.
. И меньше ни с кого не брать.
. Пойдем спать.
Поздний вечер.
Пустеет улица.
Один бродяга
Сутулится,
Да свищет ветер.
Эй, бедняга!
Подходи —
Поцелуемся.
Хлеба!
Что впереди?
Проходи!
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди.
Черная злоба, святая злоба.
Товарищ! Гляди
В оба!
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни
Кругом — огни, огни, огни.
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Холодно, товарищи, холодно!
— А Ванька с Катькой в кабаке.
— У ей керенки есть в чулке!
— Ванюшка сам теперь богат.
— Был Ванька наш, а стал солдат!
— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Катька с Ванькой занята —
Чем, чем занята.
Кругом — огни, огни, огни.
Оплечь — ружейные ремни.
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнём-ка пулей в Святую Русь —
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!
Как пошли наши ребята
В Красной Армии служить —
В Красной Армии служить —
Буйну голову сложить!
Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житьё!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружьё!
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи благослови!
Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит —
Елекстрический фонарик
На оглобельках.
Ах, ах, пади!
н в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
Да покручивает,
Да пошучивает.
Вот так Ванька — он плечист!
Вот так Ванька — он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает.
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом.
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая.
У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила —
Походи-ка, походи!
С офицерами блудила —
Поблуди-ка, поблуди!
Эх, эх, поблуди!
Сердце ёкнуло в груди!
Помнишь, Катя, офицера —
Не ушел он от ножа.
Аль не вспомнила, холера?
Али память не свежа?
Эх, эх, освежи,
Спать с собою положи!
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала.
С юнкерьем гулять ходила —
С солдатьем теперь пошла?
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!
. Опять навстречу несётся вскач,
Летит, вопит, орет лихач.
Стой, стой! Андрюха, помогай!
Петруха, сзаду забегай.
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах.
Лихач — и с Ванькой — наутёк.
Ещё разок! Взводи курок.
Трах-тарарах! Ты будешь знать,
. . . . . . . . . . . . . . .
Как с девочкой чужой гулять.
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
А Катька где?— Мертва, мертва!
Простреленная голова!
Что, Катька, рада?— Ни гу-гу.
Лежи ты, падаль, на снегу!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
И опять идут двенадцать,
За плечами — ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица.
Всё быстрее и быстрее
Уторапливает шаг.
Замотал платок на шее —
Не оправится никак.
— Что, товарищ, ты не весел?
— Что, дружок, оторопел?
— Что, Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
— Ох, товарищи, родные,
Эту девку я любил.
Ночки черные, хмельные
С этой девкой проводил.
— Из-за удали бедовой
В огневых её очах,
Из-за родинки пунцовой
Возле правого плеча,
Загубил я, бестолковый,
Загубил я сгоряча. ах!
— Ишь, стервец, завел шарманку,
Что ты, Петька, баба, что ль?
— Верно душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
— Поддержи свою осанку!
— Над собой держи контроль!
— Не такое нынче время,
Что бы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
И Петруха замедляет
Торопливые шаги.
Он головку вскидавает,
Он опять повеселел.
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайти етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба —
Гуляет нынче голытьба!
Ох ты горе-горькое!
Скука скучная,
Смертная!
Ужь я времячко
Проведу, проведу.
Ужь я темячко
Почешу, почешу.
Ужь я семячки
Полущу, полущу.
Ужь я ножичком
Полосну, полосну.
Ты лети, буржуй, воронышком!
Выпью кровушку
За зазнобушку,
Чернобровушку.
Упокойся, господи, душу рабы твоея.
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся.
— Ох, пурга какая, спасе!
— Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво —
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
— Шаг держи революционный!
Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,
Рабочий народ!
. И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль.
Их винтовочки стальные
На незримого врага.
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга.
Да в сугробы пуховые —
Не утянешь сапога.
В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот — проснётся
Лютый враг.
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет.
Вперёд, вперёд,
Рабочий народ!
. Вдаль идут державным шагом.
— Кто ещё там? Выходи!
Это — ветер с красным флагом
Разыгрался впереди.
Впереди — сугроб холодный.
— Кто в сугробе — выходи!
Только нищий пёс голодный
Ковыляет позади.
— Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пёс паршивый,
Провались — поколочу!
. Скалит зубы — волк голодный —
Хвост поджал — не отстаёт —
Пёс холодный — пёс безродный.
— Эй, откликнись, кто идет?
— Кто там машет красным флагом?
— Приглядись-ка, эка тьма!
— Кто там ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома?
— Всё равно, тебя добуду,
Лучше сдайся мне живьем!
— Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрелять начнем!
Трах-тах-тах!— И только эхо
Откликается в домах.
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах.
Трах-тах-тах!
Трах-тах-тах!
. Так идут державным шагом —
Позади — голодный пёс.
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой неведим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
Эпиграф, дающий ключ к разгадке содержания поэмы, я взял из неоконченной поэмы Блока «Возмездие».
Жизнь — без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами — сумрак неминучий,
Иль ясность Божьего лица.
Всё произведение поэта заключено в белую раму. «Белый снег». . «Белый снежок». А в конце поэмы — «В белом венчике из роз — Впереди — Исус Христос».
Находясь «Над нами», «поступью надвьюжной», — Он попустил происходящее, но Он ждёт всех «героев» впереди, в каком бы направлении и под каким бы флагом они ни шли. Он — «за вьюгой невидим» для двенадцати бодро шагающих и вслепую стреляющих, олицетворяющих новую власть большевиков в России.
Явно поспешили отречься от Блока его друзья и соратники. Ведь поэт в поэме не на стороне двенадцати (число то какое!). Он их рисует исключительно и явно только в чёрном цвете.
«Чёрная злоба», «чёрные ремни», «чёрный ус», «ночки чёрные».
И сама природа отображает отношение поэта к происходящему: «Чёрный вечер» (в самой первой строке!) дополняется усиливающими повторами «Чёрное, чёрное небо».
Поэт мало того, что приводит популярные лозунги большевиков ведущих в никуда, он словами своих героев пророчески приоткрывает завесу будущего ужасного террора:
«Ох, большевики загонят в гроб!», «Потяжеле будет бремя». Вскоре будут миллионы в гробу, а вслед за репрессиями наступит тяжёлое бремя второй мировой.
Народ выстоит, победит. А самое главное — осознает ценность человеческой жизни (и не только своей). Вот такому прозрению масс и способствовала с переменным успехом поэма Александра Блока. Понадобилось около ста лет, чтобы понять это.
Источник
Тропы и фигуры в поэме А.А.Блока Двенадцать
Московский государственный областной университет
« Тропы и фигуры в поэме А.А.Блока «Двенадцать» »
русский язык, культура речи
студентка 1 курса И. Ю. Грибова
специальность: социальная работа
1. Понятие тропы и фигуры, их виды…………………….3-7
2. Анализ поэмы «Двенадцать» Александра Александровича Блока………………………………………………………..8-13
Список использованной литературы……………………
Александру Александровичу Блоку (1880-1921) было суждено завершить своим творчеством великую эпоху русской поэзии – эпоху Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева и стать вместе с Горьким и Маяковским у истоков новой литературы. Непрост и нелегок был путь Блока, приведший его от мистической замкнутости к народу, Родине. Три тома лирики Блока – поэтический дневник жизни русского человека на рубеже двух эпох – его поэмы, театр, проза раскрывают перед нами круг мыслей и чувств одного из искреннейших певцов России. В конечном счете все, что писал Блок, — о России.
Блок прожил короткую жизнь – всего сорок лет, но творческий мир его с поистине необычайной яркостью, глубиной и искренностью отразил сильнейшие годы в судьбе его Родины. Действительно, рубеж двух веков, начало ХХ века, первая русская революция и Великий Октябрь, музыку которого так чутко уловил поэт, создав гениальную поэму «Двенадцать», — вот этапы его судьбы. И понять мир и творчество Блока можно лишь неразделимой связи с жизнью России в тревожное время, когда он создавал свои произведения.
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы – дети страшных лет России –
Забыть не в силах ничего.
Блок один из моих любимейших поэтов. Его ранние стихи завораживают своей таинственностью. Они составили первую книгу,
вышедшую в 1904 году, — «Стихи о Прекрасной Даме». Эти произведения символистские, потому что в них противопоставляется скорбное ЗДЕСЬ и прекрасное ТАМ, святость идеалов героя, стремление в край обетованный, решительный разрыв с окружающей жизнью, культ индивидуализма, красоты. В свою очередь, более поздний период его творчества заставляет задуматься о будущем России. Поражение первой русской революции сказалось не только на судьбе поэтической школы символизма, но и на личной судьбе всех его приверженцев. Укрепление в Блоке гражданского негодования привели его к ослаблению связей с бывшими единомышленниками. В своем дневнике Блок записал: «Никаких символизмов больше: я не мальчик, сам отвечаю за все». Октябрьская революция вызывает новый духовный взлет поэта и гражданскую активность. В январе 1918 года создаются поэмы «Двенадцать» и «Скифы», а также публицистическая статья «Интеллигенция и революция» Размышление в этой статье о том, что «мы – звенья единой цени. Или на нас лежат грехи отцов?».
«Двенадцать» поэма о крови, о грязи, о преступлении, о падении человеческом. В наше время это очень актуально: падение нравственности, утрата добра, человеколюбия всё это присуще современному российскому обществу. Это с одной стороны. А с другой стороны, эта поэма о революции, о том, что через запачканных в крови людей в мир идет благая весть о человеческом освобождении. И поэма блока вдохновлена страстной надеждой, что справедливость и правда восторжествуют, пройдя через самые страшные испытания.
Понятие тропы и фигуры, их виды.
Поэма – один из видов лиро-эпического жанра *. Основными чертами её является наличие развернутого сюжета и вместе с тем широкое развитие образа лирического героя** , активно включающегося, помимо сюжета, в характеристики персонажей, оценивающего их, как бы принимающего участие в их судьбе.
Троп – ( от греч. tropos – оборот) – употребление слова в переносном значении. Наряду с основным слово подразумевает ряд вторичных смысловых оттенков, которые выступают при сочетании его с другими словами (хвост собаки, хвост очереди). Вторичное значение слова при соотнесении его с другим дает новые, неожиданные оттенки смысла. Троп является общим явлением языка, но в художественной литературе приобретает особое значение, так как помогает индивидуализации речи, в особенности авторской, подчеркивает в ней оценочный элемент: переносное значение может придать речи и сочувственный, и отрицательный, и иронический, и т. п. характер, применительно к слову и тому явлению, которое за ним стоит.
М етафора – (от греч. metaphora – перенос) – вид тропа, переносное значение слова, основанное на употреблении одного предмета или явления другому
Лиро-эпический жанр*- вид художественного произведения, в котором сочетается эпическое и лирическое изображение жизни. Жизнь отражена в стихотворном повествовании о поступках, переживаниях героев и переживаниях поэта-повествователя.
Лирический герой** — это образ того героя в лирическом произведении, переживания, мысли и чувства которого в нем отражены. Не отождествляется с образом автора.
по сходству или по контрасту. Уподобление живому существу называется олицетворением , предмету овеществлением.
М етонимия – (от греч. metonomadzo – переименовать) — замена одного слова другим на основе связи их значений по смежности:
а) между предметом и материалом, из которого материал сделан.
Не то на серебре – на золоте едал (Грибоедов)
б) между содержимым и содержащим.
Ну скушай же ещё тарелочку, мой милый! (Толстой)
в) между действием и орудием этого действия.
Перо его местию дышит (А.К.Толстой)
г) между автором и его произведением.
Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал (Пушкин)
д) между местом и людьми, находящимися на этом месте.
Но тих был наш бивак открытый (Лермонтов)
С инекдоха – ( от греч. synekdoche — соотнесение) — вид метонимии , состоящий в перенесении значения с одного предмета на другой по признаку количественного между ними отношения. Наиболее употребительны:
а) часть явления называется в значении целого:
А в двери – булаты, шинели, тулупы… (Маяковский)
б) целое в значении части:
— Ах, ты вон как! Драться каской?
Ну не подлый ли народ! (Твардовский)
в) единственное число в значении общего и даже всеобщего:
Там стонет человек от рабства и цепей….. (Лермонтов)
г) замена числа множеством:
Мильоны нас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. (Блок)
д) замена видового понятия родовым:
«Ну что ж, садись, светило! » (Маяковский)
Э питет — (от греч. epitheton — приложенное) — образное определение, выраженное преимущественно прилагательным (но также наречием, существительным, числительным, глаголом), дающее дополнительную художественную характеристику предмета (явления) в виде скрытого сравнения. «Чистое поле» , «парус одинокий»
С равнение – форма поэтической речи, основанная на сопоставлении одного явления или предмета с другим.
П арафраз и парафраза. То же, что и перифраз и перифраза – ( от греч. periphrasis — иносказание), замена прямого названия описательным выражением, в котором указаны признаки не названного прямо предмета: «царь зверей» — вместо «лев».
Г ипербола – средство художественного изображения, основанное на преувеличении.
Л итота — 1) отрицание признака, не свойственного объекту, т. е. своего рода «отрицание отрицания», дающее в итоге формально равнозначное положительному, но фактически ослабленное утверждение. «Небесполезный»
2) Троп, противоположныйгиперболе ; намеренное преуменьшение. «Мужичок с ноготок»
И рония — (от греч . eironeia — притворство)
1) отрицание или осмеяние, притворно облекаемые в форму согласия или
2) Вид комического, когда смешное скрывается под маской серьезного (в противоположность юмору) и таит в себе чувство превосходства или скептицизма.
Стилистическая фигура — ( от лат . figura – очертание, изображение) – необычный оборот речи, с помощью которого достигается ее особая, необходимая автору выразительность; С.ф. способствует индивидуализации высказывания.
А нафора – ( от греч. anaphora – вынесение вверх) – повтор созвучий или одинаковых слов в начале стихотворной строки или прозаической фразы.
Э пифора — (от греч. epiphora — повторение) — стилистическая фигура, противоположная анафоре .Повтор созвучий или одинаковых слов в конце стихотворной строки или прозаической фразы. Вид эпифоры — рифма.
Э ллипс — (от греч. elleipsis — выпадение, опущение) — пропуск структурно-необходимого элемента высказывания, обычно легко восстанавливаемого в данном контексте или ситуации. Не тут-то [было]. Море не горит (Крылов)
И нверсия – (от лат . inversio – перестановка) – нарушение последовательности речи, придающее фразе новый выразительный оттенок «…где глаз людей обрывается куцый» (В.Маяковский)
А нтитеза – (от греч. antithesis — противоположение) — сопоставление или противопоставление контрастных понятий, положений, образов. «Я царь, — я раб, — я червь, — я бог!» (Г. Державин)
Р иторический вопрос – предложение, содержащее утверждение или отрицание в форме вопроса, на который не ожидается ответа. « На кого не действует новизна? » (А.П.Чехов)
Г радация – ( от лат. gradation – постепенное усиление ) – стилистическая
фигура, состоящая в таком расположении частей высказывания ( слов, отрезков предложения), при котором каждая последующая заключает в себе усиливающееся ( реже уменьшающееся) смысловое и эмоционально-экспрессивное значение, благодаря чему создается нарастание (реже ослабление) производимого ими впечатления.
И рония — (от греч . eironeia — притворство)- стилистическая фигура: выражение насмешки или лукавства посредством иносказания *, когда слово или высказывание обретает в контексте речи смысл, противоположный буквальному значению или отрицающий его.
О ксюморон — (от греч. oxymoron, букв. — остроумно-глупое), стилистическая фигура, сочетание противоположных по значению слов. «Живой труп» — Л. Н. Толстой; «жар холодных числ» — А. А. Блок
П араллелизм – ( от греч. parallelos – рядом идущий ) – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений. Твой ум глубок, что море. Твой дух высок, что горы. (Брюсов).
П арцелляция – (от лат. particula – частица) – такое членение предложения, при котором содержание высказывания реализуется не в одной, а в двух или нескольких интонационно-смысловых речевых единицах, следующих одна за другой после разделительнойпаузы. Флеров – все умеет. И дядя Гриша Дунаев. И доктор тоже. (Горький)
У молчание – оборот речи, заключающийся в том, что автор не до конца выражает мысль, предоставляя читателю (или слушателю) самому догадаться, что именно осталось невысказанным. Но слушай: если я должна тебе…кинжалом я владею, я близ Кавказа рождена (Пушкин)
Иносказание* — выражение, заключающее в себе скрытый смысл; употребляется как литературный прием (разговор Пугачева с хозяином постоялого двора в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина). См. также Аллегория, Эзопов язык
Анализ поэмы «Двенадцать»
Александра Александровича Блока.
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовки черные ремни,
Кругом – огни, огни, огни…
В январе 1918 года была написана знаменитая поэма «Двенадцать». Закончив ее, Блок, обычно беспощадно строгий к себе, записал в дневнике: «Сегодня я — гений». И действительно, эта поэма гениальна. Основную её задумку помогают раскрыть тропы и стилистические фигуры. Они помогают автору создать полноценный образ героев и событий, описанных в поэме.
С первых же строк поэмы мы видим снежную вьюгу революции; и с первых же строк мы видим контраст черное небо и белый снег – как бы символы того двойственного, что совершается на свете, что творится в каждой душе.
На ногах не стоит человек…
На всем белом свете!
Именно в первой секстине автор представляет нам два внутренних мотива, которые продут через всю поэму. Черный вечер – кровь, грязь, преступление; белый снег – та новая правда которая через тех же людей ведет в новый мир. Именно контраст помогает этого достичь.
Всемирный ураганный ветер, приобретающий в поэме характер
катастрофы и постоянно меняющийся в зависимости от событий, на протяжении всей поэмы сопровождает главных героев. Он постоянно меняет свой характер то он ласковый, то злорадный, то успокаивается, а потом опять набирает силу. Для того чтобы это изобразить автор использует: олицетворение – «гуляет ветер» , эпитеты – «ветер веселый», «ветер хлесткий» , что придает более полную окраску ветру.
Блок показывает нам два мира – старый мир и новый мир. В течение всей поэмы ветер безжалостно носит и швыряет по улицам Петрограда жалкие фигурки-тени, принадлежащие к старому миру. Отношение автора к старому миру мы можем увидеть через его описание. Здесь используются:
сравнение – «старушка, как курица» , которая не понимала зачем нужен такой плакат, ведь из него можно было бы сшить портянки для ребят – мещанское мышление;
сарказм : «И буржуй на перекрестке В воротник упрятал нос.»
А вон и долгополый –
Сторонкой – за сугроб…
Что нынче не веселый,
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Автор жестоко высмеивает старый мир. Движения людей в этом мире неуверенные, вкрадчивые, так прерывисто бьется их сердце. А над всем этим скопищем уже бесплотных теней гуляет очистительный неудержимый ветер революции. Но все это так мелко, так далеко от того великого, что совершается в мире, так убого, что «злобу» против всего этого можно счесть «святой злобой»:
Злоба, грустная злоба
Черная злоба, святая злоба…
Эта злоба кипит у красногвардейцев, автор использует антитезу (грустная злоба – святая злоба) для придания большей напряженности, оксюморон «святая злоба» помогает придать большей чувственности, Блок хочет передать свои чувства читателю.
И вот на этом фоне, под нависшим черным небом из снега появляются двенадцать героев поэмы. Они описаны очень обще, чрезвычайно условно. Их действие заключается лишь в том, что они «идут», идут твердо и уверенно, как все примечающий дозор. Однако, и новый мир автор не идеализирует. Он описывает их как каторжников*, отверженных – «В зубах – цыгарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз!» и в этом автору помогает метафора. Их ничего не останавливает: «Свобода, свобода, эх, эх, без креста!». «Словеса» изобилуют грубыми просторечиями и руганью: «сукин сын» и т.д.
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь…
Это представители нового мира, сейчас они вершат судьбу истории, но их мысли и побуждения нередко низменны: не без зависти говорят двенадцать о своем былом товарище, удачливом в житейских и любовных делах Ваньке:
— Ванюшка сам теперь богат…
— Был Ванька наш, а стал солдат!
как каторжников* – раньше на спины каторжников пришивали лоскут одежды в форме туза
— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
В третьей главе не происходит никаких событий, но мы видим, что с первых, же строк автор использует инверсию: «Как пошли наши ребята» , анафору: «В красной гвардии… В красной гвардии», постоянные эпитеты: «Буйну голову…» , противопоставление: «…горе-горькое — …сладкое житье…». Всё это Блок использует по отношению к двенадцати. В последующих стоках автор пишет : «Рваное пальтишко, австрийское ружье!» Тем самым поэт изображает их не столь величественными, но их мысли, которые выражаются в последующем катрене, не соответствуют их внешнему облику:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови –
Эти строки наполнены пафосом. Анафора помогает создать чувство воодушевленности, «мировой» повторяется два раза, что придает большую эмоциональную окраску; гипербола: «мировой пожар» , помогает ощутить размах задумок этой революции. Блок изображает эту революцию – именно как этот мировой пожар. Жертва во имя нового мира – святая жертва. Мир революции – мир героический, он «праведен и достоин». Именно так раскрывается смысл данного катрена.
Единственный конкретный эпизод в поэме «Двенадцать» — сцена убийства Катьки. Автор описывает её не без издевки, используя просторечие: «толстоморденькая» . В 5 главе Блок описывает её прошлое, используя 3-х стопный силлабо-тонический анапест, автор создает ощущение напевности, он использует параллелизм: «подходи-ка, подходи! …… поблуди-ка, поблуди!» , всем этим поэт как бы дразнит читателя, изображает Екатерину
как ветреную девушку. Смерть Катерины произошла случайно: «А Катька где? – Мертва, мертва!» здесь автор использует повтор для придания большей чувственности. В эпизоде убийства Катьки вновь появляется издавна знакомый нам Блок – великолепный и страстный лирик:
Ох, товарищи родные,
Эту девку я любил…
Ночки черные, хмельные…
С это девкой проводил…
— Из-за удали бедовой
В огневых ее очах,
Из-за родинки пунцовой
Возле правого плеча,
Загубил я бестолковый,
Загубил я сгоряча…ах!
Здесь мы видим страдания Петьки. Блок великолепно использует эпитеты: «ночки черные, хмельные», «удаль бедовая», «родинка пунцовая» для придания большей эмоциональности данному эпизоду. Смерть Катьки не прощается Петьке. За кровавой «гримасой» обнаруживается страдающее человеческое лицо «бедного убийцы». Но действие поэмы происходит в суровое и трудное время. Холодно-бесстрастны и тверды сердца их героев. Мы не видим на их лицах ни улыбок, ни слез. Они резко одергивают несчастного, убитого горем Петьку:
— Поддержи свою осанку!
— Над собой держи контроль!
-Не такое нынче время,
Чтобы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
Но что же вселяет в них решимость и бесповоротность, готовность ко всему и отсутствие жалости? Героев «Двенадцати» на их мучительном пути поддерживает не мечта о будущем, а непрерывное ощущение врага: «Неугомонный не дремлет враг!», «Близок враг неугомонный», «Их винтовочки стальные на незримого врага…», «Вот – проснется лютый враг… » . Кто же этот враг? Для двенадцати непрерывное ощущение могущественного врага оправдывает их не доверчивость и вооруженность, их отношение к жизни. То, что движет этими людьми, непрерывно требует врага и будет постоянно вызывать его из небытия. Вот почему к финалу поэмы тревога возрастает. Усиливается вьюга, в последней части поэмы она превращается в зловещую пургу.
Образ Христа органически вырастает из строя поэмы, взаимодействия эпических и лирических мотивов и становится символом трагического преображения «русского строя души» в революционную эпоху и его крестного пути после Октября.
Двенадцать апостолов нового мира не видят Христа ( он «за вьюгой невидим») , они окликают его, просят показать дорогу, но он не является, и они в раздражении стреляют туда, где мерещится его тень.
Сложность и противоречивость собственного отношения к Христу Блок вносит в поэму. Для официальной критики герои поэмы – «апостолы новой веры», для Блока же слишком много старого и знакомого было в этих людях, чем отчасти и объясняется появление «прежнего» Христа впереди двенадцати.
Так поэт освятил революцию, в которой был не зрителем, а активным участником.
Проанализировав поэму «Двенадцать» начинаешь воспринимать её намного глубже, понимаешь лучше смысл и задумку автора. В «Двенадцати» слились гармонично его внутренняя «тема душевных переживаний» — тревожность, стихийность, крушение старого мира. В поэме Блок запечатлел открывшийся ему образ освобожденной Родины. И понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый «мировой пожар», услышав в ней одну «музыку» — музыку разрушения ненавистного старого мира – и со «святой злобой» осудил и заклеймил этот мир.
Список использованной литературы
1. Блок А.А. Б70 И невозможное возможно…: Стихотворения, поэмы, театр, проза (Сост. В. Енишерлов. – М.: Мол. гвардия, 1980. – 430 с., ил. – (Б-ка юношества).
2. Л64 Литература: Справ. шк./Научн. разработка и сост. Н.Г.Быковой; Научн. ред. В.Я.Линков. – М.: Филолог. об-во «Слово», Компания «Ключ – С», ТКО «АСТ», Центр гуманитр. наук при ф-те журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова, 1995. – 576 с.
3. Л64 Литература. 11 класс. Учеб. для общеобразоват. учреждений. В 2 ч. Ч.1 / [Л.А.Смирнова, О.Н.Михайлов, А.М.Турков и др.; сост. Е.П.Пронина]; под ред. В.П.Журавлева. – 13-е изд. – М. : Просвещение, 2008. – 399 с. : ил.
4. Сенина Н.А. С31 Русский язык. Подготовка к ЕГЭ – 2009. Вступительные испытания: Учебно-методическое пособие. – Ростов н/Д : Легион, 2008. – 489 с. – (Готовимся к ЕГЭ).
5. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Т41 Краткий словарь литературоведческих терминов: Кн. для учащихся / Ред. – сост. Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. – 2-е изд., дораб. – М.: Просвещение, 1985. – 208 с., ил.
6. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия, 2007 г. — электронное энциклопедическое издание.
Источник
