Краткое содержание произведения хлеб той зимы

Фонякова Элла «Хлеб той зимы» читательский дневник: краткое содержание, главные герои и главная мысль.

Автор: Фонякова Элла Ефремовна.

Краткое содержание для читательского дневника

1) В произведение рассказывается о жизни людей в блокадном Ленинграде, девочка 7-ми лет, Лена, ведет записи в дневник.

2) Даже когда ее семья чуть не погибла она радовалась найденной аскорбинке.

3) Семья интеллигентная, особенно папа, который велел Лене писать стихи каждый день, отвлекая от ужасов зимы.

4) В школе их учили тушить зажигательные гранаты и надевать противогазы.

5) Они сами еле выживали, но помогали и другим.

6) Даже новый год отметили по-настоящему, с украшениями, капустным пирогом и подарками.

Главные герои

Лена — маленькая девочка, сочувствующая, радостная даже в такое не простое время

Главная мысль

Не стоит унывать даже если все вокруг плохо. Смерти не избежать, судьба все решит и не стоит прятаться.

Чему учит

Радоваться каждому дню, ни смотря ни на что. Сейчас когда не хочешь чего-то кушать, понимаешь, что тогда людям эта еда была бы за радость.

Отзыв

Повесть очень печальная, порой до слез. Она началась с довоенного времени и показывала контраст между до и после военного времени. Повествование от имени маленькой девочки, взгляд на войну детскими глазами. Девочка была храбрая, и ее сердце не очерствело, хотя пришлось пережить многое.

Читайте по теме: Полный список для читательского дневника (в т.ч. краткое содержание, главные герои, главная мысль и т.п.) для 1 класса, 2 класса, 3 класса, 4 класса, 5 класса.

Источник

Элла Фонякова — Хлеб той зимы

Элла Фонякова — Хлеб той зимы краткое содержание

Автобиографическая повесть современной петербургской писательницы Эллы Фоняковой посвящена ленинградской блокаде, с которой совпало детство автора. Написанный ярким, простым и сочным языком на основе собственных воспоминаний «Хлеб той зимы» — это честный рассказ без приукрашиваний и нагнетания кошмаров. Книга переведена на многие языки, в том числе вышла в Германии и США.

Хлеб той зимы — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Светлой памяти моей матери Язовицкой Эльзы Эдуардовны

Когда в Ленинграде дождь…

В Ленинграде дождь…

В квартире полутемно, тихо. Только снизу время от времени доносится глухое рычание. Это кассы в продуктовом магазине «Малыш», который на первом этаже. Магазин, где можно купить парное мясо и жирный творог, буженину и сардельки, фруктовые соки и восточные сласти, апельсины и яйца. Можно в мгновение ока смолоть на сверкающей никелем электрической мельнице ароматный кофе. А потом, перед заваркой, давать друзьям понюхать бумажный пакетик и похваляться:

— Ну как? Чуете? Настоящий Йемен! То-то…

Отличные гастрономы есть в угловом доме напротив, и в квартале от нас, и в двух кварталах, и в трех… Если колбасы «сервелат» или маслин нет в ближайшем, можно сбегать в другой. Всего-то пять минут. И народу никого.

Мне очень нравится ходить в эти магазины. Пристально осмотреть витрины-холодильники, примериваясь то к одному, то к другому. Видеть, как продавщица длинным ножом отрезает сочные розовые лепестки ветчины. Класть в сумку обернутый прохладным пергаментом пакетик…

Я вообще люблю вид всякой снеди. Люблю кухню, накрытый стол, цветастые кулинарные книги, натюрморты. Меня возмущают гости, которые приходят ко мне сытыми — ведь накормить человека такое удовольствие! — и хозяева, которые не предлагают угощения. Но вы не думайте, я отнюдь не чревоугодница. Просто слишком отчетливо, всем существом, помню, знаю, что такое голод.

Я не часто теперь бываю в Ленинграде, где родилась, выросла, училась в университете. Живу и работаю в Сибири. Мне здесь по душе. И я резко спорю с родными, которые изредка просят:

— Может, пора уже возвращаться? Десять лет, как уехала… Подумай!

Что тут думать? Я давно для себя решила, что жить можно в любом городе — лишь бы были свое дело, хорошие люди и хорошие книги. Они везде найдутся.

Нашлись и для меня.

Но от Ленинграда мне все равно никуда не деться.

Когда идет дождь, город становится щемяще, до боли любимым. Из углов комнат, где вот уже более полувека таится какой-то неясный хлам — до него не доходили руки бабушки, потом мамины, теперь мои, — плывут нежные пыльные запахи. Каждая ленинградская квартира хранит такой хлам и такие запахи. И у каждого жилья они свои…

Эти запахи, нервное шуршание дождя по красно-бурым жестяным карнизам да еще фотография светловолосой девочки над расстроенным пианино с обломанными бронзовыми подсвечниками неизменно и настойчиво возвращают меня к моему детству.

К Ленинградской блокаде, с которой оно совпало.

Я сейчас расскажу вам то, что знаю, помню, вижу до сих пор отчетливо, как в кино. Расскажу о разных людях, которые жили в старых ленинградских квартирах, и о том, как они сообща преодолевали непреодолимое, хотя были совсем обыкновенными людьми, со всеми присущими человеку слабостями. О ленинградских детях, у которых не было игрушек — потому что игрушки сжигали, чтобы обогреться, и не было санок для катания по снегу — потому что санки служили погребальным транспортом.

Расскажу о зиме тысяча девятьсот сорок первого года…

Девятьсот дней блокады — подвиг ленинградцев. О нем написано много. Но когда речь идет о подвиге, любое свидетельство бывает не лишним. Удалось ли мне добавить хоть несколько новых штрихов к общей картине? Об этом пусть судят читатели этой маленькой повести — повести, где есть вымышленные имена и ситуации, но не вымышленных событий.

Солнечные лучи, легко пронзая белые занавеси, веером разлетаются по комнате.

Что сулит мне этот долгожданный воскресный день? Может, буду помогать маме собираться на дачу. На даче, в двух шагах от застекленной веранды, висит удобный, глубокий гамак, в который так хочется поскорее залезть, что он мне снится по ночам — в виде сказочной ладьи, плывущей над сосновым лесом. А еще на даче имеется сердитый медный самовар. Он кормится шишками и очень недоволен, когда их мало. Так и быть, нынче не стану лениться, как прошлым летом, и вдоволь натаскаю этому толстому Самоварычу его любимых, еловых. Пусть пыхтит и пыжится от удовольствия, распространяя вокруг вкусный хвойный дымок! Но, может быть, собираться будем завтра, а сегодня пойдем гулять через Тучков мост, на Петроградскую сторону. Забредем в Зоосад. Вот это будет здорово! Соседская Ирочка рассказывала, что там с недавних пор катают не только на пони, но и на верблюдах. Наверное, у них очень удобно между горбами и мягко, как в гамаке… Белому мишке надо во что бы то ни стало раздобыть эскимо. Отозвать папу в сторонку и тихо-мирно с ним договориться. С ним можно договориться. Мама-то наверняка не разрешит, скажет, что незачем засорять бумажками бассейн, или что медведи простудятся от мороженого, или что-нибудь еще в этом роде. Мама — строгая и точно знает, чего можно, а чего — нельзя.

А может, мы поедем в большой парк на островах, который взрослые называют непонятным словом «цепекео». В парке папа берет лодку и дает мне немного погрести. Но это — мечты. А покамест я еще лежу в своей кровати.

Предстоит одевание, умывание и бесконечный завтрак. Бесконечный потому, что я ненавижу кефир, наотрез отказываюсь его пить, и много времени уходит на борьбу с родителями.

Интересно, кто сегодня займется моей кормежкой? Наверное, папа. Мама по выходным обычно говорит:

— Федя, твоя очередь. Могу я разок поспать?

Папа, еще сонный, взъерошенный — густые черные брови-лохматки смешно торчат в разные стороны, является ко мне:

— Эй, ребенок! Подъем!

Вот и дверь уже скрипнула. Ныряю с головой под одеяло. Пускай папа подумает, что я куда-то подевалась. Я часто так от него прячусь, а он очень пугается и драматическим голосом взывает к несуществующей публике:

— Пропал ребенок! Вот несчастье! Куда же он у меня пропал? И кто это его унес? Надо срочно позвонить в милицию! Вы, случайно, не видели, дорогие граждане, здесь одну противную девчонку, которая вечно пропадает? Ленка, Ленка, где ты?

Тут я выскакиваю и ору:

— Не надо милицию! Я нашлась!

— Ах, ты нашлась, — говорит папа, — вот я тебя сейчас!

И у нас начинается развеселая возня, беготня по комнате и швыряние подушек. До тех пор, пока мама решительно не прекращает этот шум, который может потревожить соседей.

Источник

Одна из лучших детских книг о блокаде. Рекомендую к прочтению

Мой период самоизоляции стал хорошим поводом для чтения книг. В одной из публикаций я поделилась мнением о новой детской книжке, которая поступила к нам в библиотеку, но пока не дошла до читателей по тем же причинами, по которым мы третий месяц сидим дома. Сегодня расскажу о другой книге. И эта книга пока не вышла в свет из стен библиотеки, о чём я искренне сожалею.

Итак, моё литературное знакомство с книгой Эллы Фоняковой «Хлеб той зимы» началось без особого энтузиазма. Из названия понятно, что речь идёт о страшном и тяжелейшем периоде Великой Отечественной войны — блокаде Ленинграда. Казалось, что все детские книжки об этой трагической странице истории я прочла ещё будучи школьницей 80-х. Наверняка мои ровесники прекрасно помнят «Девочки с Васильевского острова» Ю. Яковлева, «Вот как это было» Ю. Германа, «Седьмая симфония» Т. Цимберг, «Три девочки» Е. Верейской, «Мальчики из блокады» А. Крестинского и множество других проникновенно-глубоких книг, благодаря которым складывалась картинка той суровой действительности и приходило понимание, что просто выжить в подобных условиях — это уже огромный подвиг.

Сегодня же я не очень люблю читать и перечитывать книги о войне, блокаде, потому что это просто тяжело эмоционально. Однако, читаю. Работа в библиотеке предполагает проведение читательских конференций, обсуждений, диспутов и других форм мероприятий, в том числе и по теме патриотического воспитания, которое до сих пор в большинстве своём строится на примерах Великой Отечественной.

Возвращаясь к ниге Фоняковой, хочу сказать, что работая над заказом книг для библиотеки, прочла следующую аннотацию:

Автобиографическая повесть современной петербургской писательницы Эллы Фоняковой посвящена ленинградской блокаде, с которой совпало детство автора.

Само собой, книгу я заказала, не зная, что «Хлеб той зимы» была напечатана ещё в 1970 году в Западно-Сибирском книжном издательстве. Тогда Элла Фонякова работала в Новосибирске. Затем книга неоднократно переиздавалась, переведена на несколько языков, вышла в Германии и США. В 2020 году книгу выпустило издательство «Речь». Прекрасные иллюстрации, с поразительной точностью передающие настроение повести, создала Людмила Пипченко.

Хочу сказать, что искренне советую и взрослым, и детям прочесть эту книгу. Повествование ведётся от лица семилетней девочки Лены. Героиня рассказывает «как выглядит война взаправдашняя»: о таких сложных, тяжелых, мучительных вещах, как смерть, человеческие страдания, каким бывает настоящий голод и что чувствует при этом ребёнок. Рассказ этот правдивый, без приукрашиваний, без нагнетания ужаса. Хотя что может быть ужаснее для понимания семилетнего ребёнка, что нет больше игрушек, да и не до них; все мысли сводятся только к тому, как бы съесть хоть небольшой кусочек хлеба, пусть даже крошечку, чтобы хоть на минутку утолить чувство голода, и как не польститься на небольшой запас еды, под названием «НЗ». Так же сложно понять ребёнку, что голодали не все, кто-то менял еду на вещи — ковры, вышивку, мебель, посуду и прочее. Кто-то умудрялся наживаться на беспомощных и беззащитных людях.

Есть в книге и некоторые светлые моменты. Жизнь продолжалась, и надо было как-то себя подбадривать, чтобы выжить. Творческая семья Леночки находила в себе силы организовывать семейные праздники, например встреча 1942 года. Правда предварительно мама объявила об однодневной голодовке. Было решено весь скудный дневной рацион сохранить для торжественного новогоднего застолья. Все продукты сложили в старую довоенную коробку из-под торта, а Лене было поручено следить за целостью и сохранностью этих богатств.

Но это всё равно, что доверить волку стадо овец — нет-нет я и отколупну чего-нибудь из картонки. Подозреваю, что для того меня, по-видимому, в охранницы и посадили.

А вот несколько кулинарных изобретений блокадного времени: оладьи из кофейной гущи, студень из столярного клея, щи из хряпы — сорной капусты, рагу из Барсика (кота), лепёшки из шрот (отходов, получаемых при производстве растительных масел) и само собой, витаминные зелёные отвары из еловой и сосновой хвои.

Подошла к концу первая блокадная зима. К сожалению, семье Леночки не удалось избежать потерь. Но жизнь продолжалась. Весеннее солнце вселяло радость и надежду на скорое возвращение к мирной жизни.

И вот однажды, на уроке арифметики Леночка поймала себя на том, что в её голове складываются рифмованные строки:

Весна идёт. На улице весенняя пора.

И топает по улицам шальная детвора.

И солнце греет радостно и весело блестит,

Сосулька преогромная под крышею висит.

Мальчишка тащит саночки, где горочка была.

Глядит — и нету горочки. Горочка сплыла.

Ну а зимой над домом, свистя, летел снаряд.

Разил он всех знакомых и не щадил ребят.

Источник

Элла Фонякова: Хлеб той зимы

Здесь есть возможность читать онлайн «Элла Фонякова: Хлеб той зимы» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Современная проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Хлеб той зимы: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Хлеб той зимы»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Элла Фонякова: другие книги автора

Кто написал Хлеб той зимы? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Хлеб той зимы — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Хлеб той зимы», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Так же прочно, как обстрелы, входят в ленинградский быт продуктовые карточки. У родителей они — зелененькие, «служащие», у тети Юли — желтая, иждивенческая, у меня, розовая, детская. Новые карточки очень красивы — глянцевитая плотная бумага и много-много аккуратных квадратиков, на которых чернеют цифры: 50, 100, 125, 150, 200, 300… Это — граммы: хлеба, сахара, крупы. Когда смотришь на новые карточки, кажется, что этих граммов — уйма.

Но когда «отоваришься» в магазине, то груз в кошелке почти невесом…

Карточки сразу становятся в нашем доме главной вещью. Их держат под ключом, в полированной дубовой — еще дедушкиной работы — шкатулке. Я не смею прикасаться к ним. Папа тоже не смеет.

Как-то совсем незаметно растаяла наша чечевица. За ней исчез крахмал.

Из него мама смастерила клейкие синеватые вареники. И я — завзятая капризуля и привереда — ела их и только нахваливала! Меня часто терзают запоздалые угрызения совести. Подумать только: до войны я отказывалась от котлет и жареной картошки! Часами, бывало, застревала за тарелкой.

Специально застревала. Чтобы дождаться, когда взрослые уйдут на кухню мыть посуду. Они уходили, а я хватала котлеты — горячие! Румяные! Сочные!

Настоящие! Из мяса! — и запихивала их глубоко под диван. В квартире потом развелась масса мышей, диван, в поисках нор, отодвинули с места и, конечно, обнаружили мое преступление. Б-р-р-р! Страшно вспомнить, что тут было! И правильно! Так мне и надо. Жаль, что мало в углу держали!

Сейчас меня упрашивать уже не приходится. Мигом поглощаю свою порцию, которая с каждым днем все меньше, и тут же снова зверски хочу есть.

Что приготовить на обед? На ужин? Из чего приготовить? Где взять ТО, из чего готовят обеды и ужины? Эти мудреные проблемы маме решать все тяжелее.

Бережно сохраняются редкие очистки от столь же редких картофелин. Отмытые и перемолотые, сдобренные остатками крахмала, очистки очень вкусны. Кофе давно уже выпит. Из кофейной гущи испечены черные-пречерные, горькие-прегорькие оладьи. Мы угощаем ими соседей. Ирочкина мама открывается наотрез — у них водится настоящая мука, они, как говорит папа, запаслись «прилично». Нюра — пробует.

И в ответ предлагает нам студня. Студень какой-то небывалый: мутный, грязного вида и очень пахучий, если не выразиться сильнее.

— Из чего это, Нюрочка? — опасливо спрашивает мама, отведав кусочек.

— Из чего, из чего! Из столярного клея, вот из чего, — смеется Нюра.

— А что? Все мясной дух.

И вручает нам волнистую коричневую пластинку клея. Ее нужно мелко накрошить, залить водой и долго варить.

— Возьмите, возьмите, не стесняйтесь, мужика своего подкрепите, — щедро угощает Нюра.

Я снова хожу в школу. Но уже в другую — вернее, в другое бомбоубежище.

Вставать приходится рано — в семь часов утра. Каждый день просыпаюсь с одной и той же мыслью: даст мне сегодня мама с собой в школу что-нибудь на завтрак или нет? Еще лежа в кровати, вижу, как она открывает буфет, достает розовую сумочку с энзе и долго-долго чего-то там такое перебирает, шуршит, выкраивает… Если признаться, в мамино отсутствие я не раз устраивала ревизии и наизусть знаю содержимое заветной сумочки — выкраивать уже, в сущности, не из чего.

— Вот, положишь себе в портфель, — наконец произносит мама и кладет на стол сверточек величиной со спичечный коробок. Что в нем? Впрочем, для меня это не секрет: краюшечка сдобной булки — такой сладкий-сладкий, вкусный-вкусный сухарик, и долька шоколада размером с почтовую марку.

— Съешь после третьего урока, — строго наказывает мне мама. — Слышишь? После третьего! Обещай мне.

Ну, конечно, после третьего! Делаю предельно честное лицо. А сама, торопливо заплетая косички, жду не дождусь, когда смогу выскочить на улицу и тут же, не добежав до угла, засунуть за щеку кусочек вожделенного лакомства.

В школе сыро, холодно, темно, тесно, но шумно и весело. На переменке мальчишки пускают бумажных «мессершмиттов» и сами же расстреливают их из рогаток.

Это действует «зенитная батарея», которая расположилась в самом углу нашего класса-подвала. Зенитчики бьют без промаха.

— Ага, попался, гад! Ура! — упоенно кричим мы, торжествуя победу.

Многим из нас уже приходилось наблюдать воздушные схватки в ленинградском небе, и мы в этом кое-что смыслим.

Источник