Римма казакова постарею побелею как земля зимой

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

• ИСТОРИИ ЛЮБВИ (40)
• ЛЮБОПЫТНЕНЬКО. (27)
• ИСТОРИЯ (20)
• ЛУЧШЕЕ СОВЕТСКОЕ (19)
• ВЯЗАНИЕ (17)
• КУХНЯ (13)
• КНИГИ (9)
• аудиокниги (3)
• РУКОДЕЛИЕ (7)
• ПРАЗДНИКИ (7)
• ДОМОВОДСТВО (6)
• ИНТЕРЬЕР (2)
• ШИТЬЕ (1)
• ИСТОКИ (1)
• ГОРОДА (15)
• Дарящие наслаждение (231)
• музыка (45)
• домики (9)
• улочки (6)
• картины (142)
• КРАСОТЫ ЗЕМЛИ (208)
• скульптупра (12)
• природа (5)
• вышивки (2)
• театры (1)
• животные (1)
• городки (17)
• замки (6)
• люди (56)
• сады (15)
• храмы (9)
• ЛИЧНОСТИ (122)
• интересные истории (7)
• МУЖЕСТВО (17)
• НЕОБЫЧНОЕ (50)
• МОНЕТЫ (2)
• ОБЫЧАИ (5)
• пасха (1)
• ПОЛЕЗНО (136)
• детям (18)
• английский (11)
• ПРОСТО И ВКУСНО (74)
• выпечка (21)
• желе (3)
• САЛАТЫ (7)
• СИЛЬНЫЕ ДУХОМ (27)
• СЛОЖНО И ВКУСНО (1)
• СЛОЖНО, НО БЫЛО БЫ ЖЕЛАНИЕ. (11)
• СПИСКИ для МЕНЯ (67)
• УДИВИТЕЛЬНЫЕ ТАЛАНТЫ (239)
• писатели (41)
• исполнители (38)
• композиторы (16)
• песни (12)
• стихи (57)
• танцы (9)
• художники (113)
• ЧЕЛОВЕК!ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ1 (194)
• здоровье (77)
• ценности (36)
• изменяем себя (21)
• классные мысли (20)
• воспитание (5)
• знаки (5)
• мысли (1)
• ПРОСТОСМЕШНО (4)
• речь (1)
• ЮМОР (38)

—Музыка

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Я ТОБОЙ ПЕРЕБОЛЕЮ, НЕНАГЛЯДНЫЙ МОЙ.

«Ненаглядный мой» — гимн неугасающей любви

Читайте также: «С любимыми не расставайтесь!» * «Никого не будет в доме» * «Не отрекаются любя…» * «Ноктюрн» * «Вальс при свечах» * «Дай Бог» * «Любовь» * «Среди миров» * «По улице моей который год…» * «Обстановочка» * «Берегите своих детей» * «Девушка пела в церковном хоре…» * «Деда, погоди. » * «Как много дней, что выброшены зря…»

Постарею, побелею, как земля зимой.

Римма Казакова известна в первую очередь как поэтесса, которая писала любовную лирику. Песни на её слова были в репертуаре Александра Серова, Аллы Пугачёвой, Филиппа Киркорова и других эстрадных исполнителей. «Любовь — движитель всего. Из нее вырастают и цветы на подоконнике, и стихи, даже суп, который я варю, — от любви,» — говорила в одном из интервью Римма Фёдоровна.

Римма (Рэмо) Казакова родилась 27 января 1932 года в Севастополе. Её отец, Фёдор Лазаревич Казаков, был военным, а мать, Софья Александровна Шульман, работала секретарём-машинисткой. Имя, данное родителями, означает «Революция, Электрификация, Мировой Октябрь». В 20 лет взяла имя Римма.

Раннее детство Казакова провела в Белоруссии, школьные годы — в Ленинграде. Окончила исторический факультет Ленинградского государственного университета. Семь лет жила на Дальнем Востоке в Хабаровске. Работала лектором, преподавателем, в газете, на киностудии.

Первые стихи Казаковой, принадлежавшей к поколению шестидесятников наряду с Евтушенко, Окуджавой, Вознесенским, Ахмадулиной, Рождественским, Кашежевой, были опубликованы в 1955 году, а уже в 1958 году вышел первый сборник её стихов «Встретимся на Востоке». Миллионам россиян Римма Казакова известна как автор стихов к популярным песням «Ты меня любишь» (композитор — И. Крутой, исполнитель — А. Серов), «Мадонна» (композитор — И. Крутой, исполнитель — А. Серов), «Ненаглядный мой» (композитор — Александра Пахмутова, исполнитель — Майя Кристалинская) и других.

«Я не боюсь быть открытой. Не боюсь бросить своё сердце. Топчите его, я подниму, вымою и вложу обратно. Я пришла к выводу, что от меня не убудет. Для меня это неопасно.»

«Конечно. Жизнь меня лупила и била, как хотела. Я же — некрасивая женщина. Я такая звезда, которая всегда хотела взлететь на пьедестал, для неё не предназначенный. Я иногда говорила своему второму мужу: «С житейской точки зрения любая длинноногая молодая девчонка даст мне сто очков вперёд. Чтобы меня любить, надо очень многое во мне видеть и находить».

«Любовь? Мужчины, которые мне нравились — морские лётчики, моряки, ездили на юг, где ухаживали за хорошо откормленными и правильно выращенными дочками состоятельных родителей. Кому нужна была такая дурнушка, как я, которая покупала на развале поношенные босоножки?»

Из интервью:
Пахмутова прочитала стихотворение «Ненаглядный мой» в журнале «Юность», и родилась песня. Было это аж в 1969 году. Потом в моей жизни появились Саша Серов с композитором Игорем Крутым. Следом — Аллегрова, Пугачёва, Лещенко, Киркоров, Распутина… К сегодняшнему дню, думаю, проще назвать тех, с кем я пока не успела поработать, — почти у каждой звезды хоть одна моя песня есть. Даже у «Стрелок», которые поют: «Я хорошая, а ты меня не любишь! Я люблю тебя, а ты такой плохой…»

Мы публикуем это знаменитое стихотворение, превратившееся благодаря ещё двум женщинам — композитору Александре Пахмутовой и певице Майе Кристалинской — в одну из самых трогательных песен: доброе, нежное и пережитое.

Постарею, побелею,
как земля зимой.
Я тобой переболею,
ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,-
переворошу,
по тебе перетолкую,
что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
время торопя.
И совсем твоею стану —
только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
суд мой и судьба,
я тобой перестрадаю,
чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
молодость свою.

Переходы, перегрузки,
долгий путь домой.
Вспоминай меня без грусти,
ненаглядный мой.

1970

«Ненаглядный мой» (исполнение Марии Пахоменко)

Источник

Римма Казакова

Постарею, побелею,
Как земля зимой.
Я тобой переболею,
Ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,-
Переворошу,
По тебе перетолкую,
Что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
Время торопя.
И совсем твоею стану –
Только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
Суд мой и судьба,
Я тобой перестрадаю,
Чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
Ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
Молодость свою.

Переходы, перегрузки,
Долгий путь домой…
Вспоминай меня без грусти,
Ненаглядный мой.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 23.02.2014. Защитники Отечества. С праздником!
• 21.02.2014. 21 февраля — Международный день родного языка
• 18.02.2014. Александр Росков
• 14.02.2014. Римма Казакова
• 10.02.2014. Этичная Богамышь
• 02.02.2014. Марина Кудимова

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

Римма казакова постарею побелею как земля зимой

«Ненаглядный мой» — гимн неугасающей любви

Постарею, побелею, как земля зимой.

Римма Казакова известна в первую очередь как поэтесса, которая писала любовную лирику. Песни на её слова были в репертуаре Александра Серова, Аллы Пугачёвой, Филиппа Киркорова и других эстрадных исполнителей. «Любовь — движитель всего. Из нее вырастают и цветы на подоконнике, и стихи, даже суп, который я варю, — от любви,» — говорила в одном из интервью Римма Фёдоровна.

Римма (Рэмо) Казакова родилась 27 января 1932 года в Севастополе. Её отец, Фёдор Лазаревич Казаков, был военным, а мать, Софья Александровна Шульман, работала секретарём-машинисткой. Имя, данное родителями, означает «Революция, Электрификация, Мировой Октябрь». В 20 лет взяла имя Римма.

Раннее детство Казакова провела в Белоруссии, школьные годы — в Ленинграде. Окончила исторический факультет Ленинградского государственного университета. Семь лет жила на Дальнем Востоке в Хабаровске. Работала лектором, преподавателем, в газете, на киностудии.

Первые стихи Казаковой, принадлежавшей к поколению шестидесятников наряду с Евтушенко, Окуджавой, Вознесенским, Ахмадулиной, Рождественским, Кашежевой, были опубликованы в 1955 году, а уже в 1958 году вышел первый сборник её стихов «Встретимся на Востоке». Миллионам россиян Римма Казакова известна как автор стихов к популярным песням «Ты меня любишь» (композитор — И. Крутой, исполнитель — А. Серов), «Мадонна» (композитор — И. Крутой, исполнитель — А. Серов), «Ненаглядный мой» (композитор — Александра Пахмутова, исполнитель — Майя Кристалинская) и других.

«Я не боюсь быть открытой. Не боюсь бросить своё сердце. Топчите его, я подниму, вымою и вложу обратно. Я пришла к выводу, что от меня не убудет. Для меня это неопасно.»

«Конечно. Жизнь меня лупила и била, как хотела. Я же — некрасивая женщина. Я такая звезда, которая всегда хотела взлететь на пьедестал, для неё не предназначенный. Я иногда говорила своему второму мужу: «С житейской точки зрения любая длинноногая молодая девчонка даст мне сто очков вперёд. Чтобы меня любить, надо очень многое во мне видеть и находить».

«Любовь? Мужчины, которые мне нравились — морские лётчики, моряки, ездили на юг, где ухаживали за хорошо откормленными и правильно выращенными дочками состоятельных родителей. Кому нужна была такая дурнушка, как я, которая покупала на развале поношенные босоножки?»

Из интервью:
Пахмутова прочитала стихотворение «Ненаглядный мой» в журнале «Юность», и родилась песня. Было это аж в 1969 году. Потом в моей жизни появились Саша Серов с композитором Игорем Крутым. Следом — Аллегрова, Пугачёва, Лещенко, Киркоров, Распутина… К сегодняшнему дню, думаю, проще назвать тех, с кем я пока не успела поработать, — почти у каждой звезды хоть одна моя песня есть. Даже у «Стрелок», которые поют: «Я хорошая, а ты меня не любишь! Я люблю тебя, а ты такой плохой…»

Мы публикуем это знаменитое стихотворение, превратившееся благодаря ещё двум женщинам — композитору Александре Пахмутовой и певице Майе Кристалинской — в одну из самых трогательных песен: доброе, нежное и пережитое.

Постарею, побелею,
как земля зимой.
Я тобой переболею,
ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,-
переворошу,
по тебе перетолкую,
что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
время торопя.
И совсем твоею стану —
только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
суд мой и судьба,
я тобой перестрадаю,
чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
молодость свою.

Переходы, перегрузки,
долгий путь домой.
Вспоминай меня без грусти,
ненаглядный мой.

Источник

Постарею,побелею. ненаглядный мой.

Постарею, побелею,
как земля зимой.
Я тобой переболею,
ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,-
переворошу,
по тебе перетолкую,
что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
время торопя.
И совсем твоею стану —
только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
суд мой и судьба,
я тобой перестрадаю,
чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
молодость свою.

Переходы, перегрузки,
долгий путь домой…
Вспоминай меня без грусти,
ненаглядный мой.

Судьба была строга к Римме Казаковой, но воле обстоятельств она предпочитала не поддаваться и все брала в собственные руки. «Не жизнь меня переломила, а я ее» – говорила поэтесса в одном из интервью. Примером тому служит даже ее настоящее имя – Рэмо, которое расшифровывается как «Революция, Электрификация, Мировой октябрь». Оно было предметом насмешек в школе и выделяло девушку в коллективе, поэтому она решила сменить его на более привычное и благозвучное. —

В романтических отношениях все было не менее сложно. Римма Федоровна была влюбчивой и при этом закрытой, отчасти поэтому счастливой семейной жизни так и не вышло. Увлечение юности – летчик Совгавань – женился на другой. Писатель, который был страстно в нее влюблен, оказался женат и не смог уйти от родных. Первым мужем Казаковой стал Георгий Радов. Особой страсти между ними не было. Он не считал Римму красивой и к тому же знал о ее увлечении писателем, однако все равно предложил замужество. У них родился сын Егор, но после 8 лет брака пара развелась. Радов много пил и не слишком стремился принять участие в воспитании ребенка, что не слишком радовало Римму. И несмотря на все это мужа она вспоминала с теплотой и уважением.

Именно ему Римма Федоровна посвятила свое самое известное стихотворение «Ненаглядный мой».

Источник

Римма казакова постарею побелею как земля зимой

В какой-то миг неуловимый,
неумолимый на года,
я поняла, что нелюбимой
уже не буду никогда.

Что были плети, были сети
не красных дат календаря,
но доброта не зря на свете
и сострадание не зря.

И жизнь — не выставка, не сцена,
не бесполезность щедрых трат,
и если что и впрямь бесценно —
сердца, которые болят.1978 Римма . Казакова .

Живут на свете дураки:
На бочку меда — дегтя ложка.
Им, дуракам, все не с руки
Стать поумнее, хоть немножко.

Дурак — он как Иван-дурак,
Всех кормит, обо всех хлопочет.
Дурак — он тянет, как бурлак.
Дурак во всем — чернорабочий.

Все спят — он, дурень, начеку.
Куда-то мчит, за что-то бьется.
А достается дураку —
Как никому не достается!

То по-дурацки он влюблен,
Так беззащитно, без опаски,
То по-дурацки робок он,
То откровенен по-дурацки.

Не изворотлив, не хитер,-
Твердя, что вертится планета,
Дурак восходит на костер
И, как дурак, кричит про это!

Живут на свете дураки,
Идут-бредут в своих веригах,
Невероятно далеки
От разных умников великих.

Но умники за их спиной
гогочут.

— Видели растяпу?
Дурак, весь век с одной женой!
— Дурак, не может сунуть в лапу!
— Дурак, на вдовушке женат
И кормит целую ораву.

Пусть умники меня простят —
Мне больше дураки по нраву.

Я и сама еще пока
Себя с их племенем сверяю.
И думаю, что дурака
Я этим делом не сваляю.

А жизнь у каждого в руках.
Давайте честно к старту выйдем,
И кто там будет в дураках —
Увидим, умники! Увидим.1963

Из первых книг, из первых книг,которых позабыть не смею,
училась думать напрямик
и по-другому не сумею.

Из первых рук, из первых рук
я получила жизнь, как глобус,
где круг зачеркивает круг
и рядом с тишиною — пропасть.

Из первых губ, из первых губ
я поняла любви всесильность.
Был кто-то груб, а кто-то глуп,
но я — не с ними, с ней носилась!

Как скрытый смысл, как хитрый лаз.
как зверь, что взаперти томится,
во всем таится Первый Раз —
и в нас до времени таится.

Но хоть чуть-чуть очнется вдруг,
живем — как истинно живые:
из первых книг, из первых рук,
из самых первых губ, впервые.1972

Лето благостной боли,постиженья
печального света.
Никогда уже больше
не будет такого же лета.

лето, где безрассудно
и построили, и поломали.
Лето с тягостной суммой
поумнения и пониманья.

Для чего отогрело
все, что с летним листом отгорело?
Но душа помудрела,
и она, помудревши, узрела

кратковременность лета,
краткость жизни, мгновенность искусства
и ничтожность предмета,
что вызвал высокие чувства.

Любить Россию нелегко,она — в ухабах и траншеях
и в запахах боев прошедших,
как там война ни далеко.

Но, хоть воздастся, может быть,
любовью за любовь едва ли,
безмерная, как эти дали,
не устает душа любить.

Страна, как истина, одна,-
она не станет посторонней,
и благостней, и проторенней,
тебе дорога не нужна.

И затеряться страха нет,
как незаметная песчинка,
в глубинке города, починка,
села, разъезда, верст и лет.

Отчизны мед и молоко
любую горечь пересилят.
И сладостно — любить Россию,
хотя любить и нелегко.

Мой рыжий, красивый сын,ты красненький, словно солнышко.
Я тебя обнимаю, сонного,
а любить — еще нету сил.

То медью, а то латунью
полыхает из-под простыночки.
И жарко моей ладони
в холодной палате простынувшей.

Ты жгуче к груди прилег
головкой своею красною.
Тебя я, как уголек,
с руки на руку перебрасываю.

Когда ж от щелей
в ночи
крадутся лучи по стенке,
мне кажется, что лучи
летят от твоей постельки.

А вы, мужчины, придете —
здоровые и веселые.
Придете, к губам прижмете
конвертики невесомые.

И рук, каленых морозцем,
работою огрубленных,
тельцем своим молочным
не обожжет ребенок.

Но благодарно сжавши
в ладонях, черствых, как панцирь,
худые, прозрачные наши,
лунные наши пальцы,

поймете, какой ценой,
все муки снося покорно,
рожаем вам пацанов,
горяченьких,
как поковка!1965

На фотографии в газетенечетко изображены
бойцы, еще почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем —
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.

Никто не знает их фамилий,
о них ни песен нет, ни книг.
Здесь чей-то сын и чей-то милый
и чей-то первый ученик.
Они легли на поле боя,-
жить начинавшие едва.
И было небо голубое,
была зеленая трава.

Забыть тот горький год неблизкий
мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски,
как души, рвутся из земли.
. Они прикрыли жизнь собою,-
жить начинавшие едва,
чтоб было небо голубое,
была зеленая трава.

Радость сменяет досада.
Копится, копится, не устает —
опыт того, как не надо.

Четко на камне начертана жизнь.
Думай! Дорогой окружной
к цели верней. Но ты выбрал, кажись
опыт того, как не нужно.

Если ответ тебе ясен уже,
спрашивать дело пустое.
Может, достаточно множить душе
опыт того, как не стоит?

Но невозможно внушить, повелеть.
Ты человек, а не робот.
И не ответят ни пряник, ни плеть,
что это — стоящий опыт.

Я никуда от судьбы не уйду,
ни от любви, ни от ада,
пусть и найду в этом райском саду
опыт того, как не надо.

Рай ты мой адский,
прощай и прости
Хватит и меда, и яда.
Опыт — как надо — смогла обрести,
только узнав, как не надо.

Передохнуть, оглянуться, вздохнуть —
дело как будто простое.
Но будет снова, как в омут, тянуть
опыт того, как не стоит.

Я обжигалась, летела в огонь,
падала в вихрь водопада.
Он нам дается ценой дорогой —
опыт того, как не надо.

Я не услышу ликующих труб.
Снова — борьбы канонада.
Эти неверные губы у губ.
Опыт того, как не надо!

Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково. Птицей парящей небо судьбы распластано.
Ты меня любишь. Болью моей испытана.
Знаю, не бросишь и не предашь под пытками.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь.

Ночью дневною тихо придёшь, разденешься.
Узнан не мною вечный сюжет роденовский.
Я подчиняюсь. Радость непобедимая
Жить в поцелуе, как существо единое.

Ты меня любишь и на коне и в рубище.
Так полюбил я, что меня просто любишь ты.
Я забываюсь, я говорю: «Прости, прощай!»
Но без тебя я вечною гордой мукой стал.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь. Р. Казакова.

Как ты — так я. Твоё тебе верну. Вздохну, шагну, живой из пекла выйду.
Я слабая, я руку протяну.
Я сильная, я дам себя в обиду.

И прочь уйду. Но не с пустой душой,
не в затаённой горестной гордыне, —
уйду другою. Не твоей. Чужой.
И присно. И вовеки. И — отныне. Р. Казакова.

Быть женщиной — что это значит?
Какою тайною владеть?
Вот женщина. Но ты незрячий.
Тебе ее не разглядеть.
Вот женщина. Но ты незрячий.
Ни в чем не виноват, незряч!

А женщина себя назначит,
как хворому лекарство — врач.
И если женщина приходит,
себе единственно верна,
она приходит — как проходит
чума, блокада и война.

И если женщина приходит
и о себе заводит речь,
она, как провод, ток проводит,
чтоб над тобою свет зажечь.
И если женщина приходит,
чтоб оторвать тебя от дел,
она тебя к тебе приводит.
О, как ты этого хотел!

Но если женщина уходит,
побито голову неся,
то все равно с собой уводит
бесповоротно все и вся.
И ты, тот, истинный, тот, лучший,
ты тоже — там, в том далеке,
зажат, как бесполезный ключик,
в ее печальном кулачке.

Она в улыбку слезы спрячет,
переиначит правду в ложь.
Как счастлив ты, что ты незрячий
и что потери не поймешь.

Кто победит в
нелепом этом споре?
Кто разрешит для нас с тобой его?
Не стоишь ты моей прекрасной боли,
я холода не стою твоего.
Нам друг для друга суждено остаться:
мне – слабостью, немыслимой в борьбе,
и бесполезной, если разобраться,
бездушной, скучной силою – тебе.

Под что-то, да, всегда под что-то,
под чье-то будущее «да»
вершится жаркая работа,
мучительная, как беда.

Тот хмель уйдет, уйдет похмелье,
и будет пусто и светло.
Но если что-то мы посмели,
то, значит, что-то нас вело,

и, значит, что-то было в миге,
глухом и тесном, как тюрьма,
раз существуют в мире книги,
деревья, дети и дома.

Обнимаются лошади неуклюже.

Обниматься им неудобно, безруко.

Лошади знают, что такое дружба,

они понимают, что значит разлука.

И стоят они на лугу росном,

посреди света белого, безмолвного, голого

и не задают никаких вопросов,

положив друг на друга большие головы.

Приснись мне, а то я уже забываю,
Что надо тебя мне любить и беречь.
Приснись, не сердись, я ведь тоже живая!
Приснись, прикоснись.
Можешь рядом прилечь.

Приснись мне усталым, покорным, тяжелым,
Приснись – как горячечным грезится лед,
Как снятся мужья своим брошенным женам,
Как матери – сын, как ребенку – полет.

Ну вот я ложусь. Опускаю ресницы,
Считаю до сотни – и падаю вниз…
Скажи, почему ты не хочешь присниться?
А может, я сны забываю?
Приснись!

Будет дальняя дорога,
то в рассвет, а то в закат.
Будет давняя тревога —
и по картам, и без карт.

Юность, парусник счастливый,
не простившись до конца,
то в приливы, то в отливы
тянет зрелые сердца.

Нет, не строки — дарованье
и природы, и судьбы,-
этих смут очарованье,
опьянение борьбы.

Не оплатишь это небо,
где — с орлами в унисон —
чувствуешь, как грозно, нервно
пахнет порохом озон.

Люблю мужскую доброту.
Люблю, когда встречаюсь с нею,
Уверенность мужскую ту,
Что он, мужик, во всём умнее.
Мужчина, статус свой храня,
От этой доли не уставший,
Недооценивай меня,
Прощай как младшим умный старший.
Будь снисходительным, как Бог,
И даже истиной пожертвуй:
Считай, что ты мне всем помог,
Что как ребячий ум мой женский.
О, женский ум! Уродство! Горб!
А ты как будто не заметил.
И был величественно добр
И этой добротою светел.
И просто силой естества
Напомнил, что умна иль бездарь.
Я — женщина, и тем права,
Как говорил поэт известный.

Не сегодня и не завтра
и не послезавтра.
Это будет — вроде залпа,
коротко, внезапно.

Это головокруженье,
это вознесенье,
это — точно в центр мишени,
жгучее везенье.

Это будет ненадолго —
вспышка, всполох света.
Это будет, будет — только
надо верить в это.

Торопясь, скучая, плача,
помнить, что маячит,
жить, предчувствуя горячий,
сладкий миг удачи.

У поезда, застыв, задумавшись —
в глазах бездонно и черно, —
стояли девушка и юноша,
не замечая ничего.

Как будто все узлы развязаны
и всё, чем жить, уже в конце, —
ручьями светлыми размазаны
слезинки на её лице.

То вспыхивает, не стесняется,
то вдруг, не вытирая щёк,
таким сияньем осеняется,
что это больно, как ожог.

А руки их переплетённые!
Четыре вскинутых руки,
без толмача переведённые
на все земные языки!

И кто-то буркнул: — Ненормальные! —
Но сел, прерывисто дыша.
К ним, как к магнитной аномалии,
тянулась каждая душа.

И было стыдно нам и совестно,
но мы бесстыдно всё равно
поворовски на них из поезда
смотрели в каждое окно.

Глазами жадными несметными
скользили по глазам и ртам.
Ведь если в жизни чем бессмертны мы,
бессмертны тем, что было там.

А поезд тронулся. И буднично —
неужто эта нас зажгла? —
с авоськой, будто бы из булочной,
она из тамбура зашла.

И оказалась очень простенькой.
И некрасива, и робка.
И как-то неумело простыни
брала из рук проводника.

А мы, уже тверды, как стоики,
твердили бодро: — Ну, смешно!
И лихо грохало о столики
отчаянное домино.

Лились борщи, наваром радуя,
гремели миски, как тамтам,
летели вёрсты, пело радио.

Но где-то,
где-то,
где-то там,
вдали, в глубинках, на скрещении
воспоминаний или рельс
всплывало жгучее свечение
и озаряло всё окрест.

И двое, раня утро раннее,
перекрывая все гудки,
играли вечное, бескрайнее
в четыре вскинутых руки!

Источник