Роберт рождественский все равно что за снегом

Содержание

Роберт рождественский все равно что за снегом
Любимые стихи о любви
Другие статьи в литературном дневнике:

Роберт рождественский все равно что за снегом

Как много лет во мне любовь спала!
Мне это слово ни о чём не говорило.
Любовь таилась в глубине,
она ждала —
и вот проснулась и глаза свои открыла.

Теперь не я пою — любовь поёт.
И эта песня в мире эхом отдаётся.
Любовь настала так,
как утро настаёт,
она одна во мне
и плачет и смеётся.

И вся планета распахнулась для меня.
И эта радость, будто солнце, не остынет.
Не сможешь ты уйти
от этого огня,
не спрячешься, не скроешься,
любовь тебя настигнет.

Он стар и похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу с вопроса:
«— А Вы не из Витебска. »—
Пиджак старомодный на лацканах вытерся.
«—Нет, я не из Витебска. »—
Долгая пауза.
А после — слова
монотонно и пасмурно:
«— Тружусь и хвораю.
В Венеции выставка.
Так Вы не из Витебска. »
«— Нет, не из Витебска. »

Он в сторону смотрит.
Не слышит, не слышит.
Какой-то нездешней далекостью дышит,
пытаясь до детства дотронуться бережно.
И нету ни Канн,
ни Лазурного берега,
ни нынешней славы.
Светло и растерянно
он тянется к Витебску, словно растение.
Тот Витебск его —
пропыленный и жаркий —
приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют особенно крупные яблоки,
и сонный извозчик по площади катит.

«— А Вы не из Витебска. ».
Он замолкает.
И вдруг произносит,
как самое-самое,
названия улиц:
Смоленская,
Замковая.
Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою
и машет
по-детски прозрачной рукою.
«— Так Вы не из Витебска. »
Надо прощаться.
Прощаться.
Скорее домой возвращаться.
Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.
Темнеет.

И жалко, что я не из Витебска.

Об этом товарищ, не вспомнить нельзя.
В одной эскадрильи служили друзья:
И было на службе и в сердце у них

Огромное небо, огромное небо, огромное небо — одно на двоих.
Огромное небо, огромное небо — одно на двоих.

Летали, дружили в небесной дали,
Рукою до звезд дотянуться могли.
Беда подступила, как слезы к глазам —

Однажды в полете, однажды в полете, однажды в полете мотор отказал.
Однажды в полете, однажды в полете мотор отказал.

И надо бы прыгать — не вышел полет,
Hо рухнет на город пустой самолет —
Пройдет, не оставив живого следа,

И тысячи жизней, и тысячи жизней, и тысячи жизней прервутся тогда.
И тысячи жизней, и тысячи жизней прервутся тогда.

Мелькают кварталы, и прыгать нельзя.
— Дотянем до леса, — решили друзья, —
Подальше от города смерть унесем,

Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, но город спасем
Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, но город спасем

Стрела самолета рванулась с небес,
И вздрогнул от взрыва березовый лес.
Hе скоро поляны травой зарастут.

А город подумал, а город подумал, а город подумал — ученья идут.
А город подумал, а город подумал — ученья идут.

В могиле лежат посреди тишины
Отличные парни отличной страны.
Светло и торжественно смотрит на них

Огромное небо, огромное небо, огромное небо — одно на двоих.
Огромное небо, огромное небо — одно на двоих.

Все начинается с любви.
Твердят:
«Вначале
было
слово. »
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви.

Все начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка —
все начинается с любви.

Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Все,
даже ненависть —
родная
и вечная
сестра любви.

Все начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
все начинается с любви.

Весна шепнет тебе:
«Живи. »
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается с любви!

Загремели свадьбы, застонали проводы.
Перепутались и праздники и плачи.
Строки нотные стоят колючей проволокой.
Я бы музыку записывал
иначе.
Я бы музыку писал, на клевер падая.
Мне бы нравилась поющая работа.
Я бы музыку писал на строчках пахоты,
на ладошках годовалого ребенка.
Засыпал и просыпался, ел не досыта,
растворился б в неожиданных мотивах.
Я бы музыку писал
на струйках дождика
или лучше —
на летящих паутинках.
Я бы музыку ловил в озерах ласковых.
Я бы пил ее, как пьют хмельное зелье.
Я бы музыку писал на крыльях ласточек.
Я бы музыку писал на шкуре зебры.
Я бы музыку творил, кричал и мучился.
Я б искал ее возвышенно и ждано.
Но уже сочинена такая музыка.
Если ты ее не слышишь — очень жалко.

«ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ»
Сочетание «88-С» по коду радистов
означает «целую».

Понимаешь,
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас —
ни снежинки.
В белых фартучках
школьницы идут
гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас — деревья в листве.
А у нас, —
за версту,
наверное,
слышно, —
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный.

Письма очень долго идут.
Не сердись.
Почту обвинять
не годится.
Рассказали мне:
жил один влюблённый радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
был он
не слишком смел
и любви привык
сторониться.
А когда пришла она,
никак не умел
с девушкой-радисткой
объясниться.
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он
«ЦЕЛУЮ!»
И принял в ответ:
«Что передаёшь?
Не понимаю. «

Предпоследним словом
себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
поцелуй
восьмёрками зашифровав,
он отстукал:
«ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!»
Разговор дальнейший
был полон огня:
«Милая,
пойми человека!
(Восемьдесят восемь!)
Как слышно меня?
(Восемьдесят восемь!)
Проверка».

Он выстукивал восьмёрки
упорно и зло.
Днём и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
пока
в ответ не пришло:
«Понимаю,
восемьдесят восемь. »
Я не знаю,
может,
всё было не так.
Может —
более обыденно,
пресно.
Только верю твёрдо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить неинтересно.

Вот и я
молчание
не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
выстукиваю
тебе:
«Милая!
Восемьдесят восемь..»
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
через горы и реки.
Восемьдесят восемь!
Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.

Источник

Любимые стихи о любви

Этой ночью
первый снег летел в окно.
Этим утром
снег идти не перестал.
Так идет он, будто кто-то озорно,
как в бутылке,
все окрестности взболтал.
И не знает снег,
куда лететь ему,
где найти ему
местечко для жилья.
И забыл он, где земля,
зачем земля?
почему трава и зелень почему.
То идет он сверху вниз,
то снизу вверх —
озабоченный,
растерянный,
чудной.
Я прекрасно понимаю
первый снег,
потому что так же было и со мной.
Время встало.
А потом пошло назад!
Все часы на свете
канули во тьму.
И забыл я, что сказать.
Зачем сказать.
Почему смеяться,
плакать почему.
Шла за осенью
весна,
потом — зима.
Позабыл я все слова,
все имена.
Позабыл я даже то,
как ты нужна,—
ты об этом мне напомнила
сама.
Очень гордая
сама пришла ко мне,
равнодушие обидное стерпя.

На твоих ресницах
тает первый снег.
Чтоб я делал,
если б не было тебя?!

******
Приходить к тебе,
чтоб снова
просто вслушиваться в голос
и сидеть на стуле, сгорбясь,
и не говорить ни слова.
Приходить,
стучаться в двери,
замирая, ждать ответа.
Если ты узнаешь это,
то, наверное, не поверишь,
то, наверно, захохочешь,
скажешь:
«Это ж глупо очень. »
Скажешь:
«Тоже мне —
влюблённый!» —
и посмотришь удивлённо,
и не усидишь на месте.
Будет смех звенеть рекою.
Ну и ладно.
Ну и смейся.
Я люблю тебя
такою.

Покроется небо
пылинками звезд,
и выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст.
Мы — эхо,
Мы — эхо,
Мы —
долгое эхо друг друга.

И мне до тебя,
где бы ты не была,
дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы — нежность,
Мы — нежность.
Мы —
вечная нежность друг друга.

И даже в краю
наползающей тьмы,
за гранью смертельного круга,
я знаю, с тобой не расстанемся мы.
Мы — память,
Мы — память.
Мы —
звездная память друг друга.

******
Я в глазах твоих утону, можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.
Подойду и скажу: «Здравствуй,
Я люблю тебя». Это сложно.
Нет, не сложно, а трудно
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Стану падать, поймать успеешь?
Ну а если уеду — напишешь?
Я хочу быть с тобой долго
Очень долго…
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь.
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?
Если да, то тогда обещаю
Что ты самым счастливым будешь
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом ,
Не тяни своим взглядом в омут
Пусть другую ты любишь, ладно…
А меня хоть немного помнишь?
Я любить тебя буду, можно?
Даже если нельзя, буду!
И всегда я приду на помощь
Если будет тебе трудно!

Друг без друга у нас получается все
В нашем жизненном трудном споре.
Все свое у тебя, у меня все свое,
И улыбки свои, и горе.
Мы премудры: мы выход в конфликтах нашли
И, вчерашнего дня не жалея,
Вдруг решили и новой дорогой пошли,
Ты своею пошла, я — своею.
Все привольно теперь: и дела, и житье,
И хорошие люди встречаются.
Друг без друга у нас получается все.
Только счастья не получается.

То ли мы сердцами остываем,
То ль забита прозой голова,
Только мы все реже вспоминаем
Светлые и нежные слова.

Словно в эру плазмы и нейтронов,
В гордый век космических высот
Нежные слова, как граммофоны,
Отжили и списаны в расход.

Только мы здесь, видимо, слукавили
Или что-то около того:
Вот слова же бранные оставили,
Сберегли ведь все до одного!

Впрочем, сколько человек ни бегает
Средь житейских бурь и суеты,
Только сердце все равно потребует
Рано или поздно красоты.

Не зазря ж оно ему дается!
Как ты ни толкай его во мглу,
А оно возьмет и повернется
Вновь, как компас, к ласке и теплу.

Говорят, любовь немногословна:
Пострадай, подумай, раскуси.
Это все, по-моему, условно,
Мы же люди, мы не караси!

И не очень это справедливо —
Верить в молчаливую любовь.
Разве молчуны всегда правдивы?
Лгут ведь часто и без лишних слов!

Чувства могут при словах отсутствовать.
Может быть и все наоборот.
Ну а если говорить и чувствовать?
Разве плохо говорить и чувствовать?
Разве сердце этого не ждет?

Что для нас лимон без аромата?
Витамин, не более того.
Что такое небо без заката?
Что без песен птица? Ничего!

Пусть слова сверкают золотинками,
И не год, не два, а целый век!
Человек не может жить инстинктами,
Человек — на то и человек!

И уж коль действительно хотите,
Чтоб звенела счастьем голова,
Ничего-то в сердце не таите,
Говорите, люди, говорите
Самые хорошие слова!

Я не искал похожих на тебя,
я просто потерялся в этом мире.
Вот только мне повсюду говорят —
«Почаще выбирайся из квартиры,

ищи в прохожих верность и тепло,
ищи мечты и улыбайся шире.
Своё — найдёшь (завистникам назло),
у счастья ведь глаза большие!»

Но я себя наверх не тороплю.
Людей полно, из них две трети — мифы,
на лицах их написано «люблю»,
но за душой коралловые рифы.

И холодно, и некого встречать.
Везде зима — внутри, снаружи.
Так хочется всё заново начать
и не терять того, кто нужен.
___
Пускай глаза прохожих не горят.
Иду по улицам намеренно вслепую,
я не ищу похожих на тебя,
ведь я уверен — их не существует.

АВТОР НЕ ИЗВЕСТЕН

Нельзя сказать, что они друзья,
Нельзя сказать, что любовники,
У каждого есть заботы, семья,
Поклонницы и поклонники.

Она ему просто родная душа,
А он ей один-единственный,
Тот, без которого трудно дышать,
И внутренний свет таинственный.

Просто когда он ей звонит,
Она улыбается радостно.
Просто когда «Привет!» говорит,
Сердце сжимается сладостно.

Просто ему там не все равно,
Может в чем-то нуждается.
Просто они знакомы давно,
И судьбы переплетаются.

Просто какая-то тонкая нить
Связала их души в единое,
Просто им плохо бывает жить
И что-то болит за грудиною.

Просто когда она не звонит,
Душа его кровью плачет
И он на неё иногда ворчит
Переживает, значит.

Как медленно тебя я забывал!
Не мог тебя забыть, а забывал.
Твой облик от меня отодвигался,
Он как бы расплывался, уплывал,
Дробился, обволакивался тайною
И таял у неближних берегов —
И это все подобно было таянью,
Замедленному таянью снегов.
Все таяло. Я начал забывать
Твое лицо. Сперва никак не мог
Глаза твои забыть, а вот забыл,
Одно лишь имя всё шепчу губами.
Нам в тех лугах уж больше не бывать.
Наш березняк насупился и смолк,
И ветер на прощанье протрубил
Над нашими печальными дубами.
И чем-то горьким пахнет от стогов,
Где звук моих шагов уже стихает.
И капля по щеке моей стекает.
О, медленное таянье снегов!

Нет, мне уже не страшно быть одной.
Пусть ночь темна, дорога незнакома.
Ты далеко и все-таки со мной.
И мне спокойно, мне легко, я дома.

Какие чары в голосе родном!
Я сокрушаюсь только об одном —
О том, что жизнь прошла с тобою розно,
О том, что ты позвал меня так поздно.

Но даже эта скорбь не тяжела.
От унижений, ужасов, увечий
Я не погибла, нет, я дожила,
Дожаждалась, дошла до нашей встречи.

Твоя немыслимая чистота —
Мое могущество, моя свобода,
Мое дыханье: я с тобою та,
Какой меня задумала природа.

Я не погибла, нет, я спасена.
Гляди, гляди — жива и невредима.
И даже больше — я тебе нужна.
Нет, больше, больше — я необходима.

Другие статьи в литературном дневнике:

30.01.2016. О книге Бернхарда Шлинка Чтец
04.01.2016. Любимые стихи о любви

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник