Самая громкая кража XX века. После которой Тарасов увел команду со льда
Последний матч чемпионата превратился в финал. Красно-белые опережали армейцев на одно очко, ничья делала «Спартак» чемпионом. Он выиграл, но как?
ЗА КОГО БОЛЕЛ БРЕЖНЕВ?
В фильме «Легенда №17» машина времени перенесла этот исторический матч на три года вперед – в 1972-й. И встретились в нем готовящаяся к Суперсерии-72 сборная СССР со «Спартаком», который тренировал, по мнению сценаристов, Всеволод Бобров. Это художественный вымысел. Бобров распрощался со «Спартаком» сразу после чемпионства в 1967-м и возглавил футбольный ЦСКА. Успехов на этом поприще не добившись, Гагарин русского хоккея встал у штурвала хоккейной сборной перед ЧМ-1972 в Праге. Со «Спартаком» Всеволода Михайловича ничего больше не связывало.
А в 1969-м красно-белых вел к победам Николай Карпов, великий мотиватор. Когда он работал в Горьком, великий вратарь Виктор Коноваленко весьма метко и лаконично описал его методу – «давай-давай». Но именно такой тренер и был нужен «Спартаку» во второй половине 60-х.
Чемпионат страны растянулся до середины мая. Уже позади был ЧМ в Стокгольме, где сборная СССР сохранила титул только по разнице шайб. В сборную влилась целая группа дебютантов – Михайлов, Петров, Харламов, Лутченко, Паладьев, Мальцев… Ворота защищал спартаковец Зингер, заменивший на год отлученного от сборной за нарушение спортивного режима Коноваленко. Из-за травмы не смог поехать в Стокгольм капитан сборной Борис Майоров, литеру «К» отдали Старшинову.
У ЦСКА пост номер один доверяли в основном Толстикову, а только начинавший карьеру Третьяк ему клюшки носил. Вратари были ахиллесовой пятой армейцев.
Играли во дворце спорта в Лужниках, вмещавшем 14000 зрителей. Билеты на это дерби было не достать, они и в кассы не поступали.
Судили решающий матч два рефери – опытный Карандин из Новосибирска и молодой Кириллов из Ленинграда. Никаких лайнсменов и красных повязок на рукавах полосатых судейских джерси в то время не было.
Присутствие генсека ЦК КПСС товарища Леонида Ильича Брежнева на хоккее – вещь обыденная. Тем более на решающем матче. А вот за кого он тогда болел – до сих пор в тумане. С чемпионством 1967 года «Спартак» прирос болельщиками, превратился в народную команду. Брежнев восхищался тренером Бобровым. Генсеку нравились победители. Потом его любимым игроком стал Третьяк.
37 МИНУТ ПРОСТОЯ
…После первого периода «Спартак» повел 2:0. Счет на 14-й минуте открыл форвард третьего звена Фоменков с передачи Крылова, а на 18-й — капитан команды Старшинов забросил вторую шайбу (ему ассистировал Майоров).
После перерыва армейцы взвинтила темп, но успеха не добились. На 43-й минуте Викулов все-таки распечатал ворота Зингера. Второй гол, что называется, назревал. Спартаковцы начали лихорадочно отбрасываться.
— Даже Боря Майоров стал выкидывать шайбу, что ему совершенно несвойственно, — вспоминал Карпов.
Перед сменой ворот Петров сравнял счет. Тогда соперники менялись воротами в середине третьего периода, после сирены. Секундомер на табло показывал, что до сирены оставалась 1 секунда. Однако Старшинов подъехал к судейскому столику, что-то там обсудил, и гол отменили, объяснив, что по контрольному секундомеру время истекло. Потом появилась другая версия – мол, сирена потонула в шуме переполненного зала, поэтом ее никто не слышал. Но когда время берется по контрольному секундомеру, об этом заранее предупреждают.
В ответ Тарасов приказал команде уйти в раздевалку и отказывался продолжать матч. Потом великий тренер назовет случившееся жульничеством. Пауза затянулась на 37 минут. Армейцы вернулись на лед только после того, как дал добро их тренер.
— Министр обороны Гречко попросил через своего помощника продолжить матч, и я, военный человек, не мог не подчиниться, — объяснил Тарасов.
Армейцам влепили 2 минуты за задержку игры, спартаковцы перевели дух и даже увеличили счет – третью шайбу забросил Зимин с передачи Майоров. 3:1 – красно-белые стали чемпионами СССР в третий раз.
— Мы пробирались к машине, словно ледокол «Ленин», толпа разъяренных болельщиков перед нами расступалась, нас хватали за волосы, но мы шли, — вспоминала Татьяна Тарасова, дочь Анатолия Владимировича.
ЖЕСТКАЯ МЕСТЬ ПЕТРОВА
Вскоре с Тарасова сняли звание заслуженного тренера СССР. Он сильно переживал, плакал. Говорили, что это решение Брежнева, которого заставили долго ждать продолжения матча. Знающие же люди рассказали, что генсек такого распоряжения не давал. Это была инициатива главы Спорткомитета СССР Сергея Павлова, которому хотелось выслужиться перед Брежневым. Павлов ведь был из команды Никиты Хрущева, из комсомола его спустили на спорт – низовку. В «Легенде №17» роль Павлова сыграл Валентин Смирнитский.
Тарасова резко осудил бывший капитан ЦСКА и сборной Николай Сологубов, который в последние годы жизни принялся критиковать тренера, давшего ему путевку в большую хоккейную жизнь.
— Несколько лет спустя в одной поездке мы с Тарасовым жили в одной комнате, — вспоминал судья Юрий Карандин. – Он тогда поступил правильно, по-другому и нельзя было, но и я не мог этот гол засчитать, коли мне сказали, что время закончилось.
Руководитель советского хоккея Андрей Старовойтов, бывший армеец, перекрыл кислород второму рефери Кириллову и судье-хронометристу.
Аркадий Чернышев отказался работать со сборной без Тарасова. Спустя некоторое время Анатолию Владимировичу вернули звание «зтр», тандем возглавлял главную команду страны еще на двух чемпионатах мира и Олимпиаде-1972 в Саппоро.
Следующий сезон 14 сентября 1969 года открывало дерби ЦСКА – «Спартак». Счет уже на первой минуте открыл Старшинов, в первом периоде ему двумя шайбами ответил Михайлов. А потом за дело взялся Петров, забивший 5 (!) голов подряд. Черту подвел Харламов. Армейцы взяли реванш 8:2. Жестокая месть! Репортаж с дерби, подписанный… Сологубовым, вышел в «Советском спорте» с заголовком «Армия и обоз».
Источник
50 лет назад Тарасов увел команду с матча со «Спартаком». Все было вообще не так, как в «Легенде №17»
Но Брежнев на трибуне правда был. Ждал 37 минут.
В фильме «Легенда №17» был эпизод, в котором перед Суперсерией-1972 сборная СССР играла товарищеский матч с московским «Спартаком». Олег Меньшиков в роли Анатолия Тарасова, глядя на то, как наглые судьи топят сборную, воскликнул: «Я не знаю, для чего эта игра, и кто ее придумал!». После этого Тарасов отправил хоккеистов в раздевалку и таким образом зафиксировал самый жесткий протест в истории советского хоккея.
По сюжету за эту выходку Тарасова отстранили от работы в сборной, и в Канаду ее повезли другие люди. Непонятно, зачем в фильме изменили историю событий, но все было максимально не так. Со «Спартаком» играла не сборная, а ЦСКА. Матч был не товарищеский, а золотой. И до первой Суперсерии оставалось еще три года.
К 1968-му ЦСКА подбирался в статусе лучшей команды страны: административный ресурс, отличный состав и мощный тренерский ум отправляли армейцев в далекий космос. ЦСКА четырнадцать раз побеждал в чемпионатах, пять раз становился вторым и один раз – третьим (то есть 20 медалей из 21 возможной).
Конкуренцию армейцам навязывали номенклатурное «Динамо», а еще дерзкий «Спартак» и иногда «Крылья Советов». В 60-х успешнее других красно-синей машинt противостояли спартаковцы. За восемь лет они дважды отобрали у ЦСКА золото. У них был самый талантливый состав в истории: в атаке блистали братья Майоровы (правда, к 1969-му Евгений уже закончил), Старшинов, Якушев, Зимин и Шадрин, а в воротах прикрывал легендарный Зингер.
В том сезоне чемпионат проводили в два этапа: предварительный и финальный. На предварительном определялась шестерка команд, которая потом боролась за золото, остальные сражались за места с 7-го по 24-е.
Предварительный этап ЦСКА выиграл, но «Спартак» отстал только на два очка и обозначил основательные претензии на золотые медали. На втором этапе каждый из шести финалистов должен был сыграть друг с другом по четыре матча, но все, конечно, ждали бешеной рубки «Спартака» и ЦСКА.
К последнему туру команды приплыли с почти равным количеством очков: у «Спартака» – 46, ЦСКА – 45. Все решалось в последнем матче, и в этом была образцовая справедливость.
Газеты и болельщики трепетали в ожидании. За ЦСКА были титаны советского хоккея Рагулин, Фирсов, Кузькин и собранная только в этом сезоне, но уже гремевшая в Союзе тройка Михайлов – Петров – Харламов. За «Спартак» – ветераны Старшинов (он забил свой 300-й гол в том сезоне), Борис Майоров и Зингер, а также молодые суперталанты Зимин и Якушев (забил 50 голов в том сезоне).
Схватка случилась 11 мая 1969-го. Это был один из тех дней, когда даже майские жуки жужжали громче обычного. Команды вышли на лед забитого сверх меры Дворца спорта в Лужниках (14 тысяч зрителей, в числе которых был Брежнев) в следующих составах.
«Спартак», который вообще-то устраивала ничья, неожиданно взвинтил темп и еще в первом периоде забросил две шайбы в ворота Толстикова (17-летний Третьяк еще сидел глубоко под ним) – отличились Зимин и Старшинов.
Тарасов громогласно командовал звеньями, пытался что-то изменить, но к концу второго периода его команда так ничего и не забила. Зато в третьем получилось лучше (подействовали результаты диких предсезонных сборов): ЦСКА открыл второе дыхание и полетел на сверхзвуковых скоростях. Через полторы минуты после старта заключительного периода Викулов отыграл одну шайбу, после которой ЦСКА заиграл еще мощнее и Зингер едва успевал переводить дыхание после очередного бриллиантового сэйва.
В то время для третьего периода существовало интересное правило: команды менялись после 10 минут воротами. Так вот, за секунду до смены ворот (секундомер на табло показал 9:59) Петров счет сравнял – 2:2, но главный арбитр матча гол не засчитал. Оказалось, что контрольный секундомер, на который ориентируются судьи, шел вперед на две секунды, и по его данным ЦСКА забил в 10:01.
Судьи матча Юрий Карандин и Михаил Кириллов подъехали к Тарасову, чтобы объяснить решение, но в ответ услышали дикий рев: «Гол засчитан правильно!». Тарасов превратился в перегретый чайник и кричал на всех подряд: игроков, судей, болельщиков и на главного виновника ситуации – судью-секундометриста.
По правилам Тарасов мог заявить протест после окончания игры. Но он предпочел действовать немедленно – и увел свою команду в раздевалку. Шли минуты: 5, 10, 20, 30. ЦСКА на лед не возвращался.
Про те минуты в раздевалке ходило много слухов, но все развенчал бывший игрок ЦСКА Александр Пашков: «Ничего особенного в раздевалке не происходило. Ребята просто отдыхали. Тарасов в это время сражался с судьями и шишками из федерации хоккея и спорткомитета. Никаких особых установок он в те полчаса не давал – не до того было!»
На матче присутствовал генсек партии Леонид Брежнев. Когда наступила пауза, он ушел в комнату отдыха. Брежнев, понятно, проявлял недовольство, но сам в ситуацию не вмешивался.
Татьяна Тарасова вспоминала: «В ситуацию вмешался министр обороны маршал Гречко. Он позвонил в Лужники, подозвал к телефону папу и приказал немедленно продолжить игру. Отец обязан был подчиниться, как он говорил, только потому, что носил военное платье».
В итоге пауза продлилась 37 минут. Выходка Тарасова сломала сетку вещания (телевизионщики были в шоке и не знали чем заполнить эфир), подкосила его карьеру и сломала ЦСКА в золотом матче.
Забавно, что такой эпизод Тарасов в своей жизни уже видел. Это случилось в ноябре 1957-го, когда армейцы играли с «Крыльями Советов» (на тот момент действующими чемпионами Союза). Только вот не засчитали тогда гол в ворота ЦСКА, а в раздевалку хоккеистам приказал уйти тренер «Крыльев» Владимир Егоров. Тот матч команды не доиграли, а потом почему-то отменили и назначенную было переигровку. Разница была лишь в том, что Брежнева тогда на трибунах не было.
Через пару дней «Советский спорт» разнес тренера: «Тарасову неоднократно указывали на факты пренебрежительного отношения к хоккеистам, судьям, зрителям. Однако Тарасов не считался с критическими замечаниями в свой адрес, расценивал каждое из них едва ли не как личное оскорбление.
Таким образом его поведение во время воскресного матча – отнюдь не случайность. Только на этот раз оно больно ударило по интересам 14 тысяч зрителей и миллионов телезрителей, смотревших матч. Заслуживают осуждения грубость и бестактность Тарасова по отношению к судьям матча – молодым людям, один из которых является инженером, а другой – рабочим, отдающим свое свободное время тому самому делу, которому посвятил себя и тренер Тарасов».
После паузы отдохнувший «Спартак» вылетел на лед, Зимин забросил еще одну шайбу, но телевизионные болельщики ее так и не увидели (итоговый счет – 3:1), и команда Николая Карпова, которая тогда в одиночку тормозила всесильный ЦСКА, стала чемпионом СССР (третий раз в истории).
«Ребята, это я просрал матч. Я дал им отдохнуть, и они дожали нас», – рубанул расстроенный Тарасов в раздевалке после матча.
Вместе со своей дочерью и ее подругой Тарасов вышел через девятый выход стадиона навстречу ревущей массе людей – отовсюду кричали его имя, расстроенные фанаты рвали на нем одежду, волосы и вообще все, что попадалось под руку. Тарасов не испугался и с дороги не свернул: дошел до «Волги» и нырнул на пассажирское сиденье. Машину качали, пытались перевернуть, вызывали виновника поражения на разговор – тот опустил зеркало и что-то сказал. Толпы полковник Тарасов не боялся никогда. Минуту спустя, «Волга» выехала за территорию «Лужников».
На следующий день Анатолия Тарасова вызвали в Спорткомитет и сняли сразу два звания – заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера СССР. На заседании Тарасов не отступил от мнения о предвзятом судействе, снова со всеми поругался и не принес никаких извинений. «Он вернулся домой, ушел в спальню, рухнул на кровать и заплакал: было горько от того, что с ним, преданным стране и спорту человеком, обошлись несправедливо. Плачущим я видела отца всего лишь два раза в жизни – в этот день и еще когда всей семьей попали в автокатастрофу», – свидетельствует Татьяна Тарасова.
Несносный характер своего коллеги ненавидел даже интеллигентный напарник по сборной Аркадий Чернышев. Журналист Федор Раззаков приводит слова Чернышева в своей книге «Российский хоккей: от скандала до трагедии».
Аркадий Чернышов (на первом плане) и Анатолий Тарасов
– Ну до чего же вы, журналисты, трусливая публика! Все готовы Тарасову простить, – воскликнул Чернышев.
– А вы «Советский спорт» разве не читаете? – возразили ему. – Там все поставлено на свои места.
– Ты о заметке Сологубова? Да она такая маленькая, что ее и не заметишь. Про эту сволочь полагалось целую страницу написать. И дать заголовок похлеще.
Вскоре после этих событий Тарасов заказал тренировочный свитер с огромной золотистой буквой «Т» на спине (расшифровывалась как Тарасов, но кое-кто острил, что Тиран). Через полгода регалии ему вернули, но после Олимпиады 1972-го в Саппоро Тарасов сборную больше не тренировал, а еще через пару лет закончил и с ЦСКА, хотя явно хотел работать еще (пробовал даже тренировать футбольную команду армейцев).
Возможно, ему так и не забыли ту выходку на глазах Брежнева, а возможно – космическое эго тренера, которое росло со времен знакомства с сыном Сталина, больше не помещалось в рамки хоккея.
Источник
