Снега больше не будет 2020 польша

Компост-модернизм

Ксения Рождественская о фильме «Снега больше не будет», магическом реализме с человеческим лицом

«Снега больше не будет» Малгожаты Шумовской и Михала Энглерта — история бедного украинского массажиста и его богатых польских клиентов, рассказанная как актуальная притча о проблемах глобализации с цитатами из Пазолини, Триера и Тарковского. Но из умозрительного конструкта вопреки всему вырастает настоящее чудо

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Из сумрачного леса на рассвете выходит человек. Когда он входит в город, разгорается день. Это Женя, украинский иммигрант, он собирается работать в Польше массажистом. Каждый день он ходит из своей душной панельки в закрытый коттеджный поселок, чтобы делать массаж богатым местным буржуа. У него лицо гуттаперчевой куклы, фигура циркача и удивительные пальцы: он на ощупь знает, кто из его клиентов перебирает алкоголя, кто балуется наркотиками, кто не любит своего мужа. Но он никого не осуждает. Кто он такой, чтобы осуждать?

Кто он такой, кстати, непонятно. Родился в Припяти, за несколько лет до Чернобыльской аварии. «Возможно, вы радиоактивны»,— шутят герои, узнав, откуда он родом. Болеет за донецкий «Шахтер», говорит на всех языках мира, профессионально танцует и может загипнотизировать кого угодно. Дети считают его супергероем, женщины его хотят, а собаки его не любят. Кроткий до приторности, безмятежный до юродивости, такой покорный, как будто издевается над всеми этими богачами. А они тают под его руками и начинают грезить о сказочном лесе, в котором сокрыты все их страхи.

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Фото: Lava Films; Match Factory Productions

Малгожата Шумовска (два «Серебряных медведя» Берлинале — за лучшую режиссуру в 2015 году за фильм «Тело» и гран-при жюри в 2018-м за «Лицо») и ее постоянный соавтор Михал Энглерт — оператор, продюсер, сценарист, а в «Снеге» еще и сорежиссер — сняли фильм, который, как и его герой, не поддается определению, беспокоит, бесит и поражает. Это социальная сказка, гниловатый магический реализм, драма об умирающем капиталистическом мире, в котором супергерои нужны лишь для того, чтобы помочь похмельным буржуа расслабиться, сделать массаж бульдогу и показать фокусы детям. Первым делом хочется найти кинопараллели: это как «Теорема» Пазолини, только пришелец никого не совращает. Это как порнофильм о массажисте, только в кульминационные моменты клиент теряет сознание, а массажист экстатически смотрит в окно. Это как «Догвилль» фон Триера, только почти все остаются в живых. Это как «Сталкер» Тарковского, только не «Сталкер».

В «Снеге» есть прямые цитаты и из «Сталкера», и из «Зеркала»: тарковско-чернобыльское детство Жени состоит из воспоминаний о матери, из света и дыма, из ползущего по столу стакана и хлопьев радиоактивного снега. Но сам Женя — никакой не сталкер в мире аккуратных одинаковых коттеджей. Он сам — комариная плешь, гравитационная аномалия: затянет — мокрого места не останется. На самом деле актер Алек Утгофф («Очень странные дела») родился в Киеве за два месяца до Чернобыльской аварии. И на экране он, безусловно, радиоактивен.

Малгожата Шумовска снимает притчи о том, как устроен социум, о том, как тело оказывается изнанкой души, о том, каково это — примерить на себя новое лицо («Лицо») или бороться с собственными желаниями («Во имя…»). Но пафос в ее фильмах разбивается о черный юмор: например, когда одна из героинь «Снега больше не будет» видит, что рабочие срубили елку напротив ее дома, она устраивает настоящую истерику. Потом объясняет Жене: «Под той елкой был похоронен мой муж. Я незаконно закопала его как компост».

«Снега больше не будет» — фильм обо всем, что новая буржуазия закапывает как компост, обо всех ее страхах, перверсиях, надеждах и желаниях. О глобальном потеплении и глобальном одиночестве. Режиссеры уверены, что в этой истории важнее всего то, что не рассказано и что зрители должны додумать. Для Шумовской и Энглерта коттеджный поселок, в котором происходит действие фильма, символизирует не Польшу, а всю Европу. Пустую, бесснежную, напряженную, ненавидящую чужаков и при этом готовую им отдаться.

Схематичность супергероической саги, пафос притчи, язвительность социальной комедии, романтические вздохи рождественской сказки — непонятно, как из этого кинематографического конструктора вырастает чудо. Но бесхитростный Женя проделывает в жизни всех, кто с ним сталкивается, адскую дыру, и зрителя эта дыра тоже засасывает. Пока герой молчит, он кажется значительным и всемогущим, но как только он позволяет себе говорить, понимаешь, что он не падший ангел и не мелкий бес, не Христос и не дьявол, а, скорее всего, простой гастарбайтер, нарушающий миграционные правила. Настоящим супергероем он чувствует себя, когда, хорошо посидев с охранником поселка, рассекает в ночи по пустым улицам на сегвее. «Я супергерой! — кричит он.— Я всех спасу!»

Он спасет только тех, кого можно спасти. Стареющая, изнывающая от скуки Европа, ее моложавое тело с напряженными мышцами, ее сигареты, алкоголь, таблетки, ее воспоминания о военных действиях, ее борьба с онкологией, с избалованными детьми, с непослушными воспоминаниями — все это требует не спасения, а кого-то, кто проявит неподдельный интерес. Женя становится тем, с кем можно поговорить о чем угодно, кого можно попросить о чем угодно, кто выслушает, улыбнется и ничего не скажет в ответ. «Он сделал что-то плохое?» — по-детски спрашивает одна из героинь в самом конце фильма.

Ничего он не сделал, просто увидел всех вас. Всех нас. И ему было интересно.

Источник

Рецензия на фильм «Снега больше не будет» — отличную польскую драму о Чернобыле, советской травме и классовом конфликте

Новая картина Малгожаты Шумовской и Михала Энглерта, авторов «Лица» и «Приди ко мне», — об украинском массажисте, избавляющем богатых поляков от душевных и физических болезней.

Трейлер

Женя (Алек Утгофф) — украинский эмигрант, живущий в Польше. Ребёнком он пережил Чернобыльскую аварию и теперь, как он сам считает, обрёл сверхспособности: он может, почти как Джон Коффи из «Зелёной мили», проникать внутрь людей и излечивать их от болезней. В Польше Женя работает массажистом — ходит по богатому району и избавляет его зажатых, нервных обитателей от всех физических и душевных недугов.

Малгожате Шумовской, одной из главных польских режиссёрок современности, давно интересны истории о «других» людях, которые так или иначе должны выживать в консервативном обществе. В «Лице» переживший страшную операцию герой сталкивался с неприятием в родной деревне, «Во имя…» рассказывал о священнике- гомосексуале, проповедующем в глухой и отнюдь не толерантной польской провинции. Даже нестройный англоязычный дебют Шумовской, «Приди ко мне», был о том же: там молодая сектантка восставала против патриархальных устоев своего религиозного «отца». «Снега больше не будет» вроде бы вписывается в эту тенденцию: снова инаковый герой (бедный украинец-эмигрант, крутящийся в кругах богатых поляков), снова неординарный концепт — возможно, самый неординарный в фильмографии Шумовской.

Алек Утгофф в роли Жени на кадре из фильма «Снега больше не будет»

И вновь большое внимание к деталям быта, к сиюминутным сценкам, где вроде бы «ничего не происходит», но которые формируют ощущение пространства, рисуют картину одного конкретного и странного сообщества. Кажется, что Шумовская очень комфортно чувствовала бы себя в комедии наблюдений, если б не была так озабочена проблемами социума. В том же «Лице» маленькие трагикомичные сценки собирались в метафоричную драму о болезнях современной Польши, в жестокий приговор стране, где все поголовно ходят в церкви, но забывают о простейших божьих законах вроде того, что ближнего своего надо вообще-то любить. В «Снега больше не будет» социальное тоже выведено на первый план. Богатый польский район, в котором работает Женя, визуально отделён от колоннады серых панелек, где он живёт: первый больше напоминает пригородную Америку с её пастельными цветами, ровными лужайками и улыбчивыми соседями; вторые видят из своего окна 99% жителей постсоветских стран. «Снега больше не будет» — помимо прочего, история о социальном расколе, о невозможности пересечь классовую черту даже в стране (а может, особенно в стране), где всего 30 лет назад правил коммунизм.

Но не всё так просто. В отличие от «Лица», новую работу Шумовской не запихнуть в легко формулируемые морали. Отношения классов здесь глубоко амбивалентны: несмотря на явную социальную пропасть между Женей и его клиентами, в их отношениях не видно привычной дихотомии плебей-патриций. Само их разделение, как бы говорит нам фильм, надуманно. Это доказывает, например, то, что даже языковой барьер не мешает героям коммуницировать: Женя тут часто переходит на русский, а клиенты-поляки не подают виду — они всё равно отлично понимают, что он говорит. Ведь у них, несмотря на разницу в статусе и нации, одни корни и одна, что важнее, травма (выраженная в узком смысле тем же Чернобылем, чья радиация долетела и до Польши, в широком — коммунистическим прошлым).

Алек Утгофф в роли Жени на кадре из фильма «Снега больше не будет»

И страдают от этого видимого разделения не бедные: с ними всё как раз понятно, их дело — выживать. Подчинённым и болезненным классом тут выглядят богатые: люди, потерявшие цель, а потому борющиеся с надуманными проблемами и не способные решить проблемы реальные (вроде рака, что одинаково убивает людей с любым достатком). Шумовская показывает мир, который, по сути, является симулякром, пустой, но приятной глазу открыткой, держащейся лишь на заблуждении, что как-то так, наверное, должно выглядеть место, где живут счастливые люди. На деле же его обитатели напрочь потеряли связь с реальностью — с той травмированной, меланхоличной, жестокой реальностью, чьим агентом в фильме выступает выживший после Чернобыля Женя. И которая так странно выглядит на фоне привычных декораций в картине: как только герой приходит домой в свою хрущёвку, кажется, что тебе включили совершенно другое кино. Так же как и богатый, приехавший посмотреть на типовой спальный район, может решить, что его увезли в другую страну.

После того как Женя с помощью своей сверхспособности залезает в голову к клиентам, Шумовская — что, кстати, ей совсем несвойственно — отрывается от реальности и ныряет в глубины подсознания: то ли самого Жени, то ли его пациентов, а скорее и то, и то сразу. В этих коротких, энигматичных сценках она открыто цитирует Тарковского, и переснятые эпизоды из «Зеркала» и «Сталкера» странно вклиниваются в остросоциальную поэтику самой режиссёрки. Можно долго гадать, зачем она это делает: может, просто Тарковский как «бренд» для неё синонимичен чему-то сновидческому. А может, кино Андрея Арсеньевича выступает глобальным символом какой-то общей невыражаемой боли, которая объединяет Женю с его клиентами и которой скреплены все жители стран Варшавского договора. Или все люди вообще. Понятно одно: в этот раз Шумовская ускользает от точных дефиниций. Даже её финальный титр, в котором режиссёрка напоминает, что скоро в Европе вообще не будет выпадать снег (факт, давший название всей картине), выглядит не столько попыткой сыграть на актуальной экоповестке, сколько ироничным уколом: ведь в самом фильме эта тема почти никак не осмысляется. Ну, не будет и не будет, кому какое дело — всегда будут более насущные проблемы вроде того, в каком наряде сегодня вышла соседка и кто что увидел, подглядывая в чужое окно.

Источник

Все отзывы о фильме Снега больше не будет

Śniegu już nigdy nie będzie (2020, Польша, Германия) , IMDb: 6.4

Рецензия «Афиши» на фильм

Волнующий, незабываемый, ни на что не похожий польский фильм про русского массажиста, владеющего настоящей магией

Сюжет этого фильма изложить так же трудно, как объяснить, почему же так сильно разматывает картина польской режиссерки Малгожаты Шумовской («Лицо»), также снятой ею в соавторстве с мужем, оператором Михалом Энглертом.

В Варшаву приезжает трудовой эмигрант, массажист, целитель и кудесник Женя (Алек Утгофф, украинец из сериала «Очень странные дела»), который начинает наминать бока жителям одного закрытого элитного поселка. В каждом из домов — своя травма: мать не справляется с оравой детей; раковый больной радуется жизни и надеется на выздоровление; военный-контрактник не залечил ПТСР после операций в миротворческих рядах ООН и так далее. Всюду Женя предлагает еще и услуги гипноза, погружая клиентов в транс, исполненный в стиле магического реализма, — они бродят по сумрачному лесу, иногда встречая там маму протагониста, погибшую от облучения, полученного после аварии на Чернобыльской АЭС. В финале героя ждет участие в иллюзионистском номере с исчезновением.

На этом сложности с фильмом «Снега больше не будет» вовсе не заканчиваются. От него веет какой‑то первобытной шаманской трансцендентностью, хотя в кадре нам показывают вещи, казалось бы, совершенно обычные, уныло реалистические. Ну подумаешь, злоключения гастарбайтера, мнящего из себя врачевателя тел и душ (один из клиентов в итоге умирает — не спас волшебник Женя пациента), представленного как Мэри Поппинс — потусторонняя няня, приносящая гармонию в чужие дома и улетающая невесть куда. Наверное, все дело в удивительном артисте Утгоффе, которому явно уготована долгая и счастливая судьба в авторском кино. Он, как молодой Удо Кир, приносящий в любой фильм нечто непознаваемое, разгуливает в нелепой черной майке и с гигантской сумкой, где лежит массажный стол. С момента его появления сразу становится понятно, что ничего не понятно. Зачем он явился в этот мир покупного комфорта, зачем дарит избавление от жизненных болей этим измученным нарзаном богачам?

Картина заканчивается титром про то, что последний снег в Европе выпадет в 2025 году. Таким образом становится понятно, что эта картина в том числе и о состоянии планеты, на которую прилетает супергерой Женя, то ли юноша, а то ли видение. Польша — одновременно и Восточная Европа, которая хочет стать Западной (на это намекает вид пасторальных коттеджей, которые обходит Женя), и вестернизированная Россия, вся страна — как незажившая историческая рана, отголоски которой доносятся откуда‑то с востока до сих пор. Женя вглядывается в окошко на унылый постсоветский ландшафт, живет в комнате с ковром на стене. Скоро в этом промежуточном месте, в Варшаве, иссякнет вся магия: действие фильма происходит накануне Рождества, которое совсем скоро, как напоминает апокалиптичный титр, станет бесснежным и потому бессмысленным.

Но пока магия еще есть, и поэтому «Снега больше не будет» с первых же кадров так впечатляет своими необъяснимостью, иррациональной притягательностью. Этот фильм своей магической сентиментальностью напоминает и про «О теле и душе» Ильдико Эньеди, и «Ночь на Земле» Джармуша, и новейшее медленное кино вроде «Слишком стар, чтобы умереть молодым» Рефна, и даже, не побоимся провести это сравнение, «Сталкера» Тарковского.

Самая красота — в самых малообъяснимых моментах: когда Женя перекидывается с прохожей парой слов о погоде на вьетнамском; когда вдруг однажды он станцует балет на лестнице в чужом особняке (режиссер рассказывает, что эту сцену Утгофф придумал сам); когда пьет с русскими железнодорожниками водку на переезде. Такое кино часто остается в жестком андеграунде, не получает никаких призов, а то режиссеров за подобное часто вовсе травят, но для тех немногих, кто его увидит, оно навсегда остается в памяти — как однажды встреченный на рассвете первый снег.

Источник