Плющенко отмечает проблемы Трусовой с психологией. Он считает, что сам проиграл Ягудину из-за психолога
В это межсезонье в фигурном катании шумно. Заметнее всех Евгений Плющенко. Его команда уже организовала сразу несколько громких трансферов (и не планирует останавливаться на достигнутом).
Первый новичок — Александра Трусова — провела в академии почти три месяца. За это время получилось съездить на сбор, восстановить четверные тулуп, сальхов и лутц, довести до ума риттбергер (его, правда, так и не показали). А еще поставить программы. Произвольную программу на тему «Ромео и Джульетты» Евгений Плющенко на днях анонсировал в своем инстаграме. На видео Саша исполняет каскад из четверного лутца и тройного тулупа.
Первые выводы по итогам совместной работы тоже есть. Плющенко не сомневается, что по потенциалу Трусова — сильнейшая фигуристка в мире. Но ставит под сомнение методы, которые применял тренерский штаб Этери Тутберидзе. Одна из главных претензий: они не смогли разобраться с психологическими проблемами Саши.
«Нужно справиться с психологией. Это то, что у нее не получалось ранее, особенно в последнем сезоне, когда она проиграла вообще всё, — объяснял Плющенко в одном из интервью. — Ей нужно правильно тренироваться, выработать схему. Работу надо провести огромнейшую. Это кажется со стороны, что она прыгает четверные и вроде лучшая. Нет. Но сейчас, считаю, мы делаем все грамотно».
Плющенко вообще часто говорит о психологии. И до сих пор уверен, что проиграл Олимпиаду-2002 как раз из-за психолога — Рудольфа Загайнова. Он присоединился к тренерскому штабу Алексея Ягудина за несколько месяцев до решающей встречи на льду Солт-Лейк-Сити.
Плющенко тогда выигрывал старт за стартом — 5 побед из 6-ти. Ягудин все сильнее погружался в депрессию. В начале олимпийского сезона Алексей презентовал «Зиму» на Играх Доброй воли в Австралии. Премьера обернулась провалом. Выполняя каскад из четверного и тройного тулупов, Ягудин ударился о бортик и разбил лицо. Остальные прыжки тоже не получились.
После такого срыва он собрался уходить в профессионалы, даже перестал тренироваться. Татьяна Тарасова предложила средство последней надежды, консультации психолога. Ягудин сопротивлялся, но аргументы тренера оказались сильнее его сомнений. К их штабу присоединился Рудольф Загайнов.
«Ягудин находился в безобразном, абсолютно разобранном состоянии, — рассказывал специалист в интервью газете «Коммерсантъ». — Мало того, что он был растренирован, он полностью потерял веру в себя. Позде он мне признавался: «Я думал, что вообще никогда в жизни больше не прыгну…» Это и понятно. Два года он проигрывал Плющенко все возможные старты. «Комплекс Плющенко», кстати, испытывала и Татьяна Анатольевна Тарасова. Она считала Евгения роботом и даже, грешным делом, подумывала, что Мишин дает ему запрещенные стимулирующие препараты. В моей практике было немало случаев, когда я возвращал людей в большой спорт. На примере Леши мне снова предстояло доказать эту способность, во мне даже взыграл некий здоровый азарт».
В своей автобиографии Ягудин признает: Тарасова оказалась абсолютно права, после первой же встречи с Загайновым он почувствовал себя намного лучше.
Getty Images
«Общение с ним оказалось очень приятным, я как-то незаметно поведал ему о всех тревогах. Рассказал, что утратил самого себя. Мы говорили буквально обо всем. Он снабжал меня письменными рекомендациями, как вести себя в той или иной ситуации, и я постоянно носил их с собой.
Незадолго до Олимпиады Рудольф Максимович вручил мне листок бумаги, на котором была всего одна фраза: кто, если не ты, и когда, если не сейчас?
За годы беспрерывной борьбы с собой, соперниками и обстоятельствами во мне накопилось столько невысказанных чувств и мыслей, что их глубина порой поражала меня. Возникала потребность разобраться во всем этом. С Загайновым мы продолжали активно копаться во мне, и с каждым днем мне делалось легче».
При этом в спортивном мире у Рудольфа Загайнова была очень неоднозначная репутация. С одной стороны, он долго работал с чемпионами: еще в 70-х консультировал группу Станислава Жука, успел позаниматься с Анатолием Карповым, Гарри Каспаровым, Павлом Буре, Сергеем Бубкой и даже Борисом Беккером. С другой, его методы всегда считали спорными, обвиняли в том, что он действует на соперников своих подопечных с помощью гипноза и даже называли черным магом.
Getty Images
«Когда Загайнов только начал работать с Ягудиным, поползли странные слухи, — вспоминал Евгений Плющенко. — Нам писали письма, моей маме звонили и предупреждали: «Сделайте Жене хорошую защиту. На Олимпиаде его загипнотизируют, сглазят, закодируют. Произойдет что-то непоправимое, если вы не примете меры». Мы не верили во всю эту ахинею и старались быть выше домыслов и сплетен.
Потом, когда прошло время, у меня были встречи с профессиональными психологами. Из общения с ними я понял, что возможно все: есть силы, и специальная техника, которая помогает победить спортсмену, или, наоборот, помогает его сопернику проиграть. И я не исключаю, что в Солт-Лейке именно Загайнов помог Ягудину стать олимпийским чемпионом».
Подозрения Плющенко строятся на том, что во время его короткой программы на Олимпийких играх Загайнов, для которого организовали специальный пропуск в тренерскую зону, стоял у бортика.
«Я упал на четверном прыжке, который знаю как «Отче наш». Мне кажется: разбуди меня ночью — и я его прыгну без единой помарки. На тренировках все шло великолепно. И вдруг… Выходя на четверной прыжок, я увидел силуэт Загайнова. Он находился как раз напротив меня. Я поймал его тяжелый взгляд, — объяснял Плющенко. — Я очень хорошо оттолкнулся и ровно вылетел. Но потом случилось что-то необъяснимое.
Кто-то словно приказал мне: «Раскрывайся! Иди на приземление!» И я послушался, хотя было еще рано. Я до сих пор не могу понять, откуда появился этот сигнал, каким образом он достиг моего мозга».
Это падение не оставило Евгению шансов в борьбе за олимпийское золото. После короткой программы он был только четвертым. В произвольной отыграл пару позиций, но обойти Ягудина не смог.
История с Загайновым еще долго не давала покоя обоим. Ягудин решил объясниться, а заодно вспомнил, какое психологическое давление мог оказывать на своих спортсменов Алексей Мишин, и без помощи сторонних специалистов.
«Мишин уверял, будто в короткой программе Загайнов загипнотизировал Плющенко, чтобы Женя упал на четверном прыжке. Это полная ерунда! Получилось вот что. После моего проката во второй разминке мы находились за кулисами. И когда на лед вызвали Женю, не знали, куда бежать, чтобы посмотреть выступление главного соперника. Наверх, до трибун, добраться мы уже не успевали. И Тарасова побежала в одну сторону — искать монитор, а Загайнов — в другую и выскочил к бортику, откуда в перерыве на каток выезжают заливочные машины. Он слчайно оказался в этом месте. Понимаете, случайно! Тем не менее у Жени и его окружения появился вполне логичный повод обвинить в своих бедах кого-то другого. Что тут можно сказать? Да ради бога, говорите, что хотите, если вы в это действительно верите и вам от этого становится легче.
Getty Images
Я, в общем-то, тоже могу кое-что могу порассказать о злых чарах, которыми меня пытался опутать мой бывший наставник. Так было, к примеру, на чемпионате Европы 2000 года в Вене, который я проиграл Жене посредством голоса российского судьи. После разминки сначала катался Женя, а через какой-то промежуток времени — я. Уйдя в раздевалку, чтобы не слышать шума трибун и отстраниться от всего этого, я увидел там Мишина. Он тоже зашел в раздевалку, сел напротив меня и, неотрывно глядя мне в глаза, как шаман зашевелил губами. Каждый раз, когда я делал четверной прыжок на всех соревнованиях, где принимал участие Плющенко, Мишин становился у бортика. И только на Олимпиаде я, по обыкновению заметив Мишина в привычном месте, улыбнулся ему».
Противостояние Ягудина и Плющенко растянулось на долгие годы и давно перешло спортивные границы. Совсем не исключено, что в этом сезоне, когда Плющенко будет стоять у бортика, а Ягудин — наблюдать за всем с комментаторской позиции, этот захватывающий сюжет получит какое-то развитие.
Для еще одного действующего лица этой истории, Рудольфа Загайнова всё, по сути, закончилось в 2007 году, когда его подопечная и, как говорили тогда, гражданская жена, пятикратная чемпионка Европы по велоспорту Юлия Арустамова покончила с собой в собственной ванной. Самого Загайнова не стало в 2014 году.
Источник
Мы обожаем «Зиму» Алексея Ягудина. Это лучшее, что было с фигурным катанием
Олимпийский чемпион-2002, комментатор и ведущий Алексей Ягудин отмечает день рождения.
Хороший повод вспомнить короткую программу «Зима», с которой он выиграл Игры-2002. Возможно, это лучшая постановка в истории мужского катания.
Впервые этот текст опубликован на Sports.ru в 2019-м.
Только не говорите, что не видели этот номер. Такое невозможно, даже если вы появились на свет позже этой программы.
В 2002-м она принесла Ягудину золото Игр, главную победу в жизни и восторженную любовь зрителей. Японцы умели гениально показывать фигурное катание уже тогда.
Лето 2001-го – самый мрачный отрезок в карьере Ягудина. За спиной сезон, где он проиграл все топ-старты (финал Гран-при, чемпионаты России, Европы и мира) Евгению Плющенко – непримиримому сопернику, от которого убежал к Татьяне Тарасовой в США. Впереди – неизвестность олимпийского сезона, осложненная болями в бедре, ссорами с Тарасовой и мучительной борьбой с лишним весом. К осени дневное меню Ягудина в доме Тарасовой в Лейк-Плэсиде состояло из тарелки овсяной каши утром и яблока на ужин.
В таком состоянии Ягудин учил «Зиму» для короткой и «Человека в железной маске» для произвольной. Программы, которыми он с командой собирался обыгрывать главного фаворита Игр – Плющенко.
«Зиму» для Алексея сочинил Николай Морозов – 26-летний постановщик, за пару лет до этого завершивший невзрачную карьеру в танцах на льду. Устав от бесконечной смены партнерш (Першанкова – Гвоздкова – Навка – Давыдова, и это только за 5 лет), Морозов накануне сезона-1999/00 принял приглашение Тарасовой войти в ее команду и стал личным хореографом Ягудина, только перебравшегося в Америку.
Впрочем, гениальной программы могло просто не быть. Помогла случайность.
«Каждый сезон мои тренеры приобретали десятки музыкальных дисков с целью найти подходящую музыку для постановок. Николай Морозов поехал в Нью-Йорк в музыкальный магазин, чтобы посмотреть новинки. Он долго плутал среди прилавков, пока один из служащих не обратился к нему: «Слушай, я тебя, по-моему, не первый раз вижу. Ты что-то конкретное ищешь?» Коля объяснил, что он тренер фигуристов, и ему нужны мелодии для выступлений. Служащий̆ посоветовал взять новый диск группы Bond.
Николай Морозов
Коля потом позвонил и сказал: «Мне кажется, я нашел очень хорошую музыку». Мы слушали ее без конца – так она нам нравилась. Татьяна Анатольевна хотела поставить что-то из «Лебединого озера» Чайковского, но нас захватила эта бесподобная пьеса квартета Bond, и мы поняли, что именно с ней все получится. При монтаже мелодия сразу хорошо легла. Только мы название переделали: вместо «Зимнего солнца» у нас стала «Зима», – рассказывал Ягудин.
Морозов в старом интервью «Коммерсанту» тоже вспоминал эту историю: «Оказалось, что диск только вчера завезли. Я купил и тут же дал послушать Леше по телефону. Когда он приехал ко мне домой, то мы часа четыре на полу ночью под нее танцевали. А потом пошли на лед», – в оригинале композиция называлась «Wintersun» («Зимнее солнце»), но при постановке солнце отбросили.
Австралийско-британский квартет Bond на тот момент не был известен ни в Европе, ни в Америке. Четыре симпатичные девушки всего год играли на струнных классический кроссовер с элементами синти-попа – альт, две скрипки и виолончель.
Возможно, именно программа Ягудина катапультировала их в большой шоу-бизнес. Сейчас в мире продано больше 4 миллионов пластинок Bond – рекорд для команд, игравших инструментальную музыку на струнных.
Мелодия не понравилась только одному человеку из команды Ягудина – агенту Дмитрию Горячкину, с которым в Америке по словам Алексея они стали как братья.
«Летом, когда мы с Дмитрием отдыхали в Доминиканской Республике, я просил его послушать музыку. Дмитрий был не просто агентом, а человеком, который полностью пытался вникнуть в процесс постановки программ. Я говорю: «Дима, музыка обалденная, я могу ее слушать часами. Просто шедевр!» А мы лежали на пляже. Он послушал и спрашивает: «Что за ерунду ты мне поставил?» Я говорю: «Ты ничего не понимаешь. Это прелесть. Я даже вижу, что под эту музыку на льду будет происходить». Он говорит: «И слышать не хочу, ищите другие мелодии». Ему больше понравилась русская «Коробочка» в современной̆ обработке – песня с этого же диска», – рассказывал Ягудин.
Премьеру «Зимы» неожиданно занесло в Австралию – Ягудин с Тарасовой открывали олимпийский сезон Играми доброй воли в Брисбене. Это был самый кошмарный прокат в жизни Ягудина. Выполняя второй тулуп в каскаде, он жестко ударился о борт головой и докатывал программу словно в тумане, сорвав и аксель, и лутц. По старой 6-балльной системе судьи оценили его технику от 4,4 до 5,1 – полный провал.
«Когда «Зима» появилась, и я плохо, без прыжков, откатал ее на Играх доброй воли, Дмитрий не выдержал: «Ну вот, полный караул. Менять надо все, и музыка никуда не годится, и костюм ужасный». Тут уже проявились мудрость Татьяны Анатольевны и мое упорство. Мы отстояли свою правоту. Но тогда я и представить не мог, что этот костюм меня прославит. Костюм черно-белый. Вроде бы сколько их было в фигурном катании! Однако это «дерево, покрытое снегом», почему-то запомнилось», – костюм для «Зимы» придумала Нателла Абдуллаева, художник из Питера.
Ее задумка – падающий на дерево снег, ветви, запорошенные инеем – воплотилась не сразу.
«Для костюма Ягудина было около 100 эскизов! Тарасова говорит: «Это не олимпийский костюм». Мы часами вместе с ней ходили-бродили, искали образ. Нельзя фантазировать без удержу, надо еще учитывать кучу нюансов, фигуру спортсмена в первую очередь – ведь он должен быть красив на льду!
Примерки проходили так: стоит Леша Ягудин, а мы втроем – я, Татьяна Тарасова и Лена Данилова, наш портной – ходим вокруг, ссоримся, обсуждаем, закалываем ткань, снова ссоримся, раскалываем, но потом непостижимым образом получается красота! Костюм должен подчеркивать или скрывать, чтоб на льду спортсмен выглядел как можно более эффектно. Вот, например, Леше Ягудину нужно было зрительно удлинять ноги, поэтому почти все его костюмы с завышенной талией», – вспоминает Абдуллаева.
Больше после провального Брисбена Ягудин не проиграл ни одного турнира. Американский Мастерс, Skate Canada, Trophée Lalique, финал Гран-при, ЧЕ, Олимпиада, ЧМ – 7 изумительных прокатов подряд.
«Когда программа выполняется на хорошем уровне, это тоже способствует популярности. Были у нас изюминки, когда я бросал руками снег и очень много выполнял дорожки шагов. В то время акцент делался на прыжки, и лишь считанные спортсмены без устали работали над дорожками, чтобы не просто проходить их по кругу. И все же если бы я тогда не выиграл Олимпиаду, а приехал с этой программой вторым или третьим, то она не котировалась бы так высоко. Она осталась в памяти еще и потому, что была прекрасно откатана», – признавался Ягудин.
Самый любопытный эксперимент – перевести «Зиму» в цифры современного судейства. Это не так сложно – технический контент Ягудина почти дословно совпадает с тем, который неделю назад в Минске представил в короткой Михаил Коляда. Исключение – последнее вращение, которое Алексей делал сидя, а не в либеле (минус 0,2) и вторая дорожка шагов – ее отменили в 2010-м.
Выходит – «Зима» в идеальном исполнении сейчас принесла бы Ягудину точно не меньше 100 баллов.
Впрочем, судьи не всегда восхищались катанием Ягудина. Комментатор Василий Соловьев в подкасте Sports.ru рассказал историю, как дорожки шагов из «Зимы» едва не стали примером, как нельзя делать:
«Зима Ягудина – это был абсолютнейший шедевр. Невероятный прорыв – и эмоциональный, и хореографический, и музыкальный. Вы бы видели, как вскакивали люди – Ягудин поднимает руки и весь зал просто как по команде. Так в армии не встают. Впервые в истории Игр мужчина-одиночник победил единогласно – по 6-балльной системе.
И вот летом после Игр на судейских сборах специально натасканные судьи начинают: «новые веяния в фигурном катании говорят, что стало очень мало реберного катания – а оно должно преобладать. Посмотрите, как катается Ягудин – так ни в коем случае нельзя делать». И заводят его дорожку шагов на зубцах коньков – такие смешные, очень трогательные шаги.
Естественно наша федерация тут же начинает возмущаться: ребята, это как? Вы берете олимпийского чемпиона, «the best of the world и так его позорите, принижаете и обесцениваете. Они конечно смутились – ой-ой-ой, простите, конечно мы так делать больше не будем».
Это был последний любительский сезон Ягудина. В октябре он приехал на Skate America с новыми программами, но здоровье позволило ему откатать только короткую.
О завершении карьеры Ягудин объявил 4 ноября 2002-го на льду Skate Canada, куда был заявлен, но смог выйти только на показательные: «Пока я говорил, многие плакали».
Использованы цитаты из книги Ягудина «Напролом».
Источник
