Заболотский начало зимы анализ

Анализ стихотворения Н.Заболоцкого «При первом наступлении зимы»
методическая разработка по литературе (11 класс) по теме

Стихотворение Н.Заболоцкого «При первом наступлении зимы» не входит в перечень обязательных для изучения произведений. Но строки, написанные зрелым мастером, способны затронуть не только умы, но и сердца подростков. Предлагаемый анализ стихотворения поможет прикоснуться к тайне поэтической строки.

Скачать:

Вложение	Размер
analiz___stihotvoreniya.docx	19.13 КБ

Предварительный просмотр:

Н.Заболоцкого «При первом наступлении зимы».

Фрагмент урока литературы.

При первом наступлении зимы,

Блуждая над просторною Невою,

Сиянье лета сравниваем мы

С разбросанной по берегу листвою.

Но я любитель старых тополей,

Которые до первой зимней вьюги

Пытаются не сбрасывать с ветвей

Своей сухой заржавленной кольчуги.

Как между нами сходство описать?

И я, подобно тополю, не молод,

И мне бы нужно в панцире встречать

Приход зимы, ее смертельный холод.

1. Какое настроение возникает при слушании стихотворения Н. Заболоцкого?

Стихи звучат торжественно.

Какова мелодика стихотворения?

Стихи задают неторопливый, но в то же время упругий ритм.

2. Посмотрите, как написано стихотворение. Что, по вашему мнению, создает подобный ритм?

Длинные строки и длинные многосложные слова ритмически организуют стихотворение. Пробелы подсказывают, что возникают различные картины, они дают время на переключение внимания с одного эпизода на другой.

Почти все предложения повествовательные невосклицательные. В тексте мало глаголов, зато достаточно много прилагательных, причастий. Подсказывает лексика. Блуждая – двигаясь неторопливо, созерцая окружающий мир, размышляя, подводя итоговую черту. Страсти уже улеглись, настал момент в преддверии зимы, который дает о себе первые знаки, осмыслить прожитое, подумать о будущем. Чередование мужской и женской рифм делает текст «прочным», организованным, монолитным и одновременно придает мягкое задушевное звучание.

3. Если бы вам предложили проиллюстрировать текст, как вы расположите лист: горизонтально, вертикально? Поясните.

Направление пространства в стихотворении вертикальное. Сначала дана картина неба, космоса, затем земля, тополь, человек.

4. Какой предстает перед читателем картина космоса? Что помогает передать ощущение огромного пространства?

Огромное необъятное небо, несущее холодную зиму. Это предупреждение о грядущих испытаниях (первое наступление, проба сил). Предлог над тоже указывает на к небу, космосу. Нева просторна (она тоже холодная, безжизненная), над нею можно заблудиться, потеряться, блуждать, т.е. принимать какое-либо решение, делать выбор, чтобы выйти на правильный путь. Но нет протоптанной дороги, каждый идет своей. Что-то неподвластное человеческому разуму, высшее оценивает нас, наблюдая за нами. Ощущение пустоты, холода усиливают звонкие согласные М, Л, Р, Н. Кажется, что голос звучит в огромном пустом зале. В этой картине мало цвета, серо-голубая гамма оттеняет глубокую холодную белизну. Тут бесстрастно, холодно, вечно.

5. Картина земли. Можно ли проследить связь между этими картинами?

«Гулкие» звуки сменяются «шелестящими». Это листья и травы, которые трогает ветер. Они живые, теплые. Картина лета (в воспоминаниях) и реальная картина осени разноцветны. Только что отзвенело лето: пора цветения, творчества, проявления себя, накопления опыта, «умудрения». Этот шанс проявить себя предоставлен всем (поэтому мы ), но лето быстротечно. Оно требует активности и определенной зрелости. Ведь можно не только приобрести, но и потерять (листья разбросанные – поиски).

С одной стороны картины противопоставляются, но и лето и осень наступают не по нашему желанию. Это закон космоса. Одна картина как бы вытекает из другой, она ее порождение, продолжение. Не случайно это части одного предложения.

6. Как изменяется пространство? Какую цель преследует автор?

Пространство сужается. Космос – земля – человек. И еще оно как бы накладывается одно на другое. Человек – часть земли, земля – часть космоса. Автор пытается сфокусировать внимание на человеке. Именно он – предмет его пристального взгляда.

7. Случаен ли союз но? Какую нагрузку он несет?

«Мы», которые в своей жизни не все смогли понять, сберечь, обрести, которые разбросали, растеряли что-то, противопоставляются «я». Старые тополя привлекают лирического субъекта тем, что они мудры, они опытны, они «защищены кольчугой» от испытаний зимы (старости, смерти). Он уважает их, видит в них богатырей, сильных духом, готовых к ударам зимы.

8. Можно ли уловить во второй строфе противоречие между желаемым и действительным?

Да, тополя в кольчуге, но она заржавленная, т.е. бесполезная. Они так же уязвимы, как и все остальные деревья. Но они все-таки пытаются ее сохранить, не сбросить. Может быть, именно за это уважает их лирический субъект: за душевную, внутреннюю стойкость, за нежелание покориться обстоятельствам, за их философски-мудрое мужество перед лицом зимы.

9. Что общего между старыми тополями и лирическим субъектом? В чем же сходство, о котором сказано в третьей строфе?

Сходство можно заметить. Во-первых, это возраст. Герой, как и тополя, стар. Он должен быть готовым встретить неизбежную зиму, «свою» зиму. Однако звучит сомнение.

Ключевая частица бы подсказывает, что человек боится старости, смерти, желает отдалить их приход. К сожалению, нет панциря, даже заржавленного. Человек беззащитен перед неизбежностью.

10. Как в третьей строфе меняется пространство?

Пространство снова расширяется. Человек – земля – космос. Маленький человек, частица огромного мира, способен вместить и землю, и космос. Поэт говорит о величии человека, его уникальности.

11. Почему не могильный, а смертельный холод?

По мнению автора, смерть – не просто могила. Это переход в какое-то другое пространство, измерение.

Смерть – уход в вечность, в космос, т.е. возвращение к истоку, началу. Но это не движение по кругу. Вобрав в себя мир, человек оставляет что-то на земле, но и в космос несет частичку теплоты.

Может быть, чувствуя это, станет не так страшно перед вратами великого таинства, и неизбежность не будет казаться такой трагичной.

12. О чем предлагает задуматься автор?

О смысле жизни, о предназначении человека, о его уникальности, о бережном отношении к человеческой жизни.

Источник

основная мысль и тема стихотворения, т. е анализ. блин, у меня не получается.

При первом наступлении зимы,
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
С разбросанной по берегу листвою.
Но я любитель старых тополей,
Которые до первой зимней вьюги
Пытаются не сбрасывать с ветвей
Своей сухой заржавленной кольчуги.
Как между нами сходство описать?
И я, подобно тополю, не молод,
И мне бы нужно в панцире встречать
Приход зимы, ее смертельный холод.

Главная мысль Заболоцкого — о смысле жизни, о предназначении человека, о величии человека, его уникальности, о бережном отношении к человеческой жизни, о мужестве встречи с неизбежной старостью и смертью.

Люди в своей жизни не все смогли понять, сберечь, обрести, разбросали, растеряли что-то. И я тоже один из них, говорит герой. А наступает зима и смертельный холод. Что же, покориться ему?

Но старые тополя привлекают лирического героя тем, что они мудры, они опытны, они «защищены кольчугой» от испытаний зимы, старости, смерти. Он уважает их, видит в них богатырей, сильных духом, готовых к ударам зимы.

Тополя хоть и в кольчуге, но они так же уязвимы, как и все остальные деревья. Но они все-таки пытаются сохранить, не сбросить свою защиту. они сражаются до конца.

За это уважает их лирический герой: за душевную, внутреннюю стойкость, за нежелание покориться обстоятельствам, за их философски-мудрое мужество перед лицом зимы, смерти.

Герой, как и тополя, стар. И он должен быть готовым встретить неизбежную зиму, «свою» зиму. И мужеству при этой встрече надо учиться у старых тополей.

И, может быть, тогда станет не так страшно перед вратами неизбежного небытия, и неизбежность не будет казаться такой трагичной.

тема: Красота природы, восхищение ей,
основная мысль, сравнение зимней природы с осенней, летней, восхищение осенью, отрицание зимы, автор использует много эпитетов, сравнений, олицетворений, жалуется на холод зимний

Источник

Николай Заболоцкий — Начало зимы: Стих

Зимы холодное и ясное начало
Сегодня в дверь мою три раза простучало.
Я вышел в поле. Острый, как металл,
Мне зимний воздух сердце спеленал,
Но я вздохнул и, разгибая спину,
Легко сбежал с пригорка на равнину,
Сбежал и вздрогнул: речки страшный лик
Вдруг глянул на меня и в сердце мне проник.
Заковывая холодом природу,
Зима идет и руки тянет в воду.
Река дрожит и, чуя смертный час,
Уже открыть не может томных глаз,
И все ее беспомощное тело
Вдруг страшно вытянулось и оцепенело
И, еле двигая свинцовою волной,
Теперь лежит и бьется головой.
Я наблюдал, как речка умирала,
Не день, не два, но только в этот миг,
Когда она от боли застонала,
В ее сознанье, кажется, проник.
В печальный час, когда исчезла сила,
Когда вокруг не стало никого,
Природа в речке нам изобразила
Скользящий мир сознанья своего.
И уходящий трепет размышленья
Я, кажется, прочел в глухом ее томленье,
И в выраженье волн предсмертные черты
Вдруг уловил. И если знаешь ты,
Как смотрят люди в день своей кончины,
Ты взгляд реки поймешь. Уже до середины
Смертельно почерневшая вода
Чешуйками подергивалась льда.
И я стоял у каменной глазницы,
Ловил на ней последний отблеск дня.
Огромные внимательные птицы
Смотрели с елки прямо на меня.
И я ушел. И ночь уже спустилась.
Крутился ветер, падая в трубу.
И речка, вероятно, еле билась,
Затвердевая в каменном гробу.

Источник

Николай Заболоцкий — При первом наступлении зимы

При первом наступлении зимы,
Блуждая над просторною Невою,
Сиянье лета сравниваем мы
№ 4 С разбросанной по берегу листвою.
Но я любитель старых тополей,
Которые до первой зимней вьюги
Пытаются не сбрасывать с ветвей
№ 8 Своей сухой заржавленной кольчуги.
Как между нами сходство описать?
И я, подобно тополю, не молод,
И мне бы нужно в панцире встречать
№ 12 Приход зимы, ее смертельный холод.

Pri pervom nastuplenii zimy,
Bluzhdaya nad prostornoyu Nevoyu,
Sianye leta sravnivayem my
S razbrosannoy po beregu listvoyu.
No ya lyubitel starykh topoley,
Kotorye do pervoy zimney vyugi
Pytayutsya ne sbrasyvat s vetvey
Svoyey sukhoy zarzhavlennoy kolchugi.
Kak mezhdu nami skhodstvo opisat?
I ya, podobno topolyu, ne molod,
I mne by nuzhno v pantsire vstrechat
Prikhod zimy, yee smertelny kholod.

Ghb gthdjv yfcnegktybb pbvs,
,ke;lfz yfl ghjcnjhyj/ Ytdj/,
Cbzymt ktnf chfdybdftv vs
C hfp,hjcfyyjq gj ,thtue kbcndj//
Yj z k/,bntkm cnfhs[ njgjktq,
Rjnjhst lj gthdjq pbvytq dm/ub
Gsnf/ncz yt c,hfcsdfnm c dtndtq
Cdjtq ce[jq pfh;fdktyyjq rjkmxeub/
Rfr vt;le yfvb c[jlcndj jgbcfnm?
B z, gjlj,yj njgjk/, yt vjkjl,
B vyt ,s ye;yj d gfywbht dcnhtxfnm
Ghb[jl pbvs, tt cvthntkmysq [jkjl/

Источник

Из последних работ Ефима Эткинда (1918 – 1999)

НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ В 1937 ГОДУ: «НОЧНОЙ САД»

. . . речки страшный лик
Вдруг глянул на меня и в сердце мне проник.
Река дрожит и, чуя смертный час,
Уже открыть не может томных глаз,
И все ее беспомощное тело
Вдруг страшно вытянулось и оцепенело
И, еле двигая свинцовою волной,
Теперь лежит и бьется головой.

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Если бы Заболоцкий взялся описать в стихах умиранье близкого человека, он не сказал бы иначе, более проникновенно, чем в строках, посвященных реке:

Я наблюдал, как речка умирала,
Не день, не два, но только в этот миг,
Когда она от боли застонала,
В ее сознанье, кажется, проник.

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Проникновенье в душевные глубины умирающей реки продолжается, оно напоминает рассказ Льва Толстого о смерти Ивана Ильича:

Подобно разуму, чья немощь или сила
В глазах отображаются легко,
Природа в речке нам изобразила
Скользящий мир сознанья своего.
И уходящий трепет размышленья
Я, кажется, прочел в глухом ее томленье
И в вырженье волн предсмертные черты
Вдруг уловил…

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp До Заболоцкого так о жизни и смерти в природе не писал никто,– да и об умирании человека не было в русских стихах таких психологически точных слов: «Скользящий мир сознанья», «уходящий трепет размышленья». Новаторство Заболоцкого здесь двойное: во-первых, он вводит в стихи самую что ни на есть строгую и сухую прозу («Подобно разуму. . . природа нам изобразила»), к тому же еще и прозу ученую, – обороты, заимствованные из сочинений по психологии («Скользящий мир сознанья»), хотя, конечно, поэтически преобразованных; во-вторых, он переносит на явленье природы те определенья и обороты, которыми называют факты человеческой жизни («…в выраженье волн» вместо «лица», «Смертельно почерневшая вода» вместо, вероятно, «лицо»). Эти вызывающие новые стилистико-семантические сдвиги особенно экспрессивны оттого, что внедрены в классическую форму пятистопного ямба с преобладающими смежными рифмами, лишь изредка перебиваемыми иными структурами: четверостишиями перекрестных рифм.
&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Умирает речка. Умирает вся природа /«Природа в речке нам изобразила («Скользящий мир сознанья своего»). Спускается ночь. Конец всего. («И я ушел…»)
&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Рядом с этим стихотворением о конце, порадоксально озаглавоенным словом «Начало…», стоит в журнале другое, «Ночной сад»:

О, сад ночной, таинственный орган,
Лес длинных труб, приют виолончелей!
О, сад ночной, печальный караван
Ночных дубов и неподвижных елей!
Он целый день метался и шумел.
Был битвой дуб, и тополь – потрясеньем.
Сто тысяч листьев, как сто тысяч тел,
Переплетались в воздухе осеннем.
Железный Август в длинных сапогах
Стоял вдали с большой тарелкой дичи.
И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.
И сад умолк, и месяц вышел вдруг.
Легли внизу десятки длинных теней,
И душу лип вздымали кисти рук,
Все голосуя против преступлений.
О, сад ночной, о, бедный сад ночной,
О, существа заснувшие надолго!
О, ты, возникшая над самой головой
Туманный звезд таинственная Волга!

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет…
(1934)

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp У Заболоцкого Сад – жертва и свидетель человеческих злодеяний. Его композиция выражает эту идею:

И души лип вздымали кисти рук
Все голосуя против преступлений.

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Недаром именно эти строки Заболоцкому пришлось переделать для издания 1957 года, через 20 лет:

И толпы лип вздымали рук
Скрывая птиц под купами растений.

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Лучше? Хуже? Не в этом дело, а в том, что строки, явно связанные с советской действительностью (липы голосуют против преступлений, поднимая кисти рук – как трудящиеся на всех профсоюзных или партийных собраниях!) уступили место строкам, стилистически нейтральным, – лишенным современных ассоциаций. Да и последние два стиха, свидетельствовавшие о том, что действие происходит в советской России («…Волга»), уступили место строкам нейтральным, переносившим действие во Вселенную:

О, вспыхнувший над самой головой
Мгновенный пламень звездного осколка!

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Строка с Волгой была точнее и лучше; и не только потому, что рифма была богаче («надолго – Волга»).
&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Строфа III, стоявшая в центре «Ночного сада», не только нарисовала образ вождя «в длинных сапогах», но и дала ужасающую метафорическую картину «тотального террора» 1937 года:

И выстрелы гремели на лугах,
И в воздухе мелькали тельца птичьи.

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Сколько нежности и тоски в уменьшительном «тельца»!
&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp Ровно 20 лет спустя, уже после XX съезда партии, Заболоцкий написал (и опубликовал в «Новом Мире», №12) стихотворение «Казбек», где подхвачен эпитет «железный»:

Я вышел на воздух железный,
Вдали, у подножья высот,
Курились туманные бездны
Провалами каменных сот…

&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp&nbsp «Казбек» – тоже стихотворение о Сталине, про которого (намеренно темно, но и вполне отчетливо) сказано:

Земля начинала молебен
Тому, кто блистал и царил.
Но был он мне чужд и враждебен
В дыхании этих кадил.

У ног ледяного Казбека,
Справляя людские дела,
Живая душа человека
Страдала, дышала, жила.

А он, в отдаленье от пашен,
В надмирной своей вышине,
Был только бессмысленно страшен
И людям опасен вдвойне.

В журнале «Вопросы литературы» (1999, июль-август) опубликована статья Никиты Заболоцкого, сына поэта, в которой содержится анализ стихотворения «Ночной сад», повторяющий мой разбор. Хочу обратить внимание читателя на то обстоятельство, что редакционная работа над настоящим сборником завершена в январе текущего года и что ряд элементов этого разбора уже были опубликованы мною в 1996 году в берлинском русскоязычном журнале «Зеркало загадок» (1996, № 3 и 4, статья «Русская литература и свобода»). Если выводы мои и Никиты Заболоцкого возникли независимо друг от друга (через 60 лет после публикации стихотворения!), это только подтверждает их справедливость. Однако литературная этика требует ссылок на предшественника.

Эткинд Е. Г. Николай Заболоцкий в 1937 году: «Ночной сад» // Literarische Avantgarde. Festschrift fűr Rudolf Neuhauser. Horst-Jurgen Gerigk [Hrsg.] Heidelberg: Verlag Mattes, 2001. S. 49–55. . Статья вышла в 2001, посмертно.

Источник