Затерянные по льдах с мадсом миккельсеном

Миккельсен, потерянный во льдах

В российский прокат выходит лента «Затерянные во льдах» – фильм, от которого веет холодом даже через экран

Москва. 22 февраля. INTERFAX.RU — В российский прокат выходит дебют бразильского режиссера Джо Пенны «Затерянные во льдах» с Мадсом Миккельсеном в главной роли – фильм, от которого веет холодом даже через экран.

Мировая премьера картины прошла на 71-м Каннском кинофестивале, где она встретила положительный отклик у критиков и публики. По сути, датский актер Миккельсен, известный по ролям в сериале «Ганнибал», картинах «Король Артур», «Казино «Рояль», франшизах «Звездные Войны», Марвел и других, исполнил фактически единственную в фильме роль.

В картине рассказывается о пилоте вертолета по имени Хаксли Овергард, который терпит крушение в арктической пустыне — ледяной, снежной, оторванной от мира — где температура воздуха может опускаться до минус 70⁰С. Несмотря на это, он в стиле последнего героя борется за жизнь. Он учится справляться с холодом подручными средствами, охотится, чтобы прокормить себя. При этом Хаксли пытается связаться с Большой землей, чтобы его спасли. Но, несмотря на усилия, ему никак не удается передать сигнал.

Спустя некоторое время герой становится свидетелем еще одного крушения вертолета – из двух пилотов выживает женщина, но получает рану и вовсе не становится помощницей на пути к спасению. Несмотря на это, его попутчица является катализатором к действию – Хаксли решает предпринять опасное путешествие, чтобы добраться до цивилизации.

Полуторачасовой фильм в целом выглядит как настоящая медитация – Миккельсен практически не произносит реплик, но зато сражается с суровой стихией — ледяным дождем, метелями, тающим снегом. Цветовое решение также играет на руку этому настроению – белая арктическая пустыня сменяется полярной ночью, которая убаюкивает путешественников порывами ветра.

Бразильский режиссер Джо Пенна до этого зарекомендовал себя как музыкант и автор нескольких короткометражек. Несмотря на дебют, ему удалось выстроить довольно ровное полотно повествования, в которое совершенно неожиданно для расслабившегося зрителя вплетаются элементы экшна.

В интервью «Интерфаксу» Миккельсен признался, что в его понимании фильм рассказывает о важности каждого отдельного человека. С этим сложно спорить – картина с кристальной, как арктические снега, ясностью доносит до зрителя мысль о том, что кем бы ни был человек, он стоит внимания и того, чтобы его спасли.

Перед героем Миккельсена на протяжении картины не раз встает дилемма о том, спасать ли свою попутчицу или нет, но каждый раз он принимает одно и то же решение.

Как рассказал актер, во время съемок он долгое время проводил наедине с собой или в отдалении от съемочной группы. И это вынужденное одиночество сыграло на руку общей атмосфере картины.

Отвечая на вопрос «Интерфакса», может ли он сравнить одиночество Хаксли с одиночеством героев в его новой картине «Поступь хаоса», Миккельсен ответил отрицательно. По мнению актера, «Поступь хаоса», в котором также сыграли Том Холланд, Дейзи Ридли и другие, — это выдуманная история. Она повествует об особой вселенной, где существуют только мужчины, которые слышат мысли друг друга. «Там люди знают друг о друге все, и в этом их слабость, они ничего не могут скрыть. В то время как в «Затерянных во льдах» это неожиданно приобретенное одиночество, которым герои не могут ни с кем поделиться», — выразил уверенность актер.

Таким образом «Затерянные во льдах» превращается в притчу о силе человеческого духа, где маленькая фигура Homo sapiens в бесконечном океане белого снега становится символом выдержки альтруизма в экстремальных условиях.

Источник

«Затерянные во льдах»: Мадс Миккельсен проверяет зрителя на прочность

Крепкая и неожиданно нежная драма о том, как Мадс Миккельсен выживает в арктической пустоши и даёт выживать другим

Пилот по имени Овергард потерпел крушение где-то в арктической пустыне. Теперь его жизнь — рутинная борьба за существование: рыбалка, проверка связи, опять рыбалка, и так по кругу. Он даже SOS вычерчивает как-то буднично: эмоции давно, кажется, ушли с его сурового скандинавского лица. Но всё меняется, когда Овергард видит вертолёт — путь к спасению, которого он так долго ждал. Тот, правда, падает, и вместо избавления герой получает ещё больше проблем: теперь ему надо заботиться не только о себе, но и о выжившей девушке, что лежит без сознания. Поняв, что ждать уже смысла нет, Овергард отправляется к спасению самостоятельно.

На фильмах о выживании очень просто отследить, как сильно на наше восприятие влияют искусственные драматургические конструкты. Казалось бы, классическая тема противостояния человека и природы уже несёт достаточный конфликт, но нет, киноделы раз за разом добавляют в неё ненужные обвесы: их героев обязательно должны ждать дома или терзать призраки прошлого, в худшем случае всё их путешествие вообще рискует обернуться, прости господи, метафорой. Получается как-то цинично: будто трагедия человека, что оказался чёрт знает где и вынужден сражаться со стихией, недостаточно остра сама по себе — зрителю нужно ещё показать, а зачем этому человеку, собственно, жить.

Кадр из фильма «Затерянные во льдах»

На этом фоне «Затерянные во льдах», фильм намеренно аскетичный и простой, выглядит чуть ли не жанровым прорывом. Хотя всё, что он делает (и делает прекрасно), — отбрасывает лишний груз сценарных условностей, убирает драматичные флешбэки и слезливые предыстории, сводит жанр до его азов. И обнаруживает, что глубоко внутри него уже и так был прекрасно работающий материал, просто его раньше усердно загораживали.

Кадр из фильма «Затерянные во льдах»

Режиссёр Джо Пенна — будем надеяться, не только лишь из одной дебютантской строптивости — отказывается раздражать интерес зрителя вручную. Вся его драма ограничена историей, она исключительно в деталях, в ощущениях, в монструозных исландских пейзажах, что нависают над почти безмолвным героем Миккельсена. Его дерзкое нежелание выворачивать наружу эмоции, как ни парадоксально, делает фильм куда более чувственным — каждый маленький надрыв (или даже намёк на него) здесь отзывается сильнее, чем сотня криков в пустоту. И даже абсолютно «киношный» приём, включение второй героини в качестве своеобразного триггера истории, «Затерянные во льдах» умудряются интересно обыграть. Она тут почти весь фильм лежит без сознания, её образ для героя Мадса — почти как Рэдклифф для Пола Дано из «Человека — швейцарского ножа», только вот не разговаривает (и другие вещи тоже не делает). Это герой-символ, герой-повод, и она таким была бы, конечно, будь у неё даже миллион реплик.

Кадр из фильма «Затерянные во льдах»

Вот только с этим миллионом едва ли получились бы столь пронзительными попытки Овергарда в односторонний контакт, столь проникновенной — его мантра «Всё хорошо, ты не одинока», которую он, пожалуй, говорит больше себе, чем своей подруге по несчастью. Для него она — то же, что сам Мадс для зрителя: человек без истории, незнакомый, чужой, но попавший в беду. И пока его Овергард проходит испытание на искренний гуманизм, над зрителем проводится ровно тот же эксперимент: а сможет ли он отбросить скепсис и переживать за человека просто так, без навязанных сверху маркеров и рычагов?

И уже не так важно, что фильм пару раз оступается в динамике, а финал выглядит нарочитым, наигранным — и в этом очень сильно контрастирует со всем остальным. Куда важнее, что Джо Пенна рискнул и сделал кино о выживании таким, каким оно должно быть всегда — естественным, живым, физическим, сочетающим тонкие сантименты и брутальный реализм. Это кино совсем не для циников и тем более не для тех, кто привык мерить фильмы Высшей Вселенской Логикой: в «Затерянных во льдах» гуманизм иррационален, а попытка важнее результата.

Источник

«Голливуд никогда не был моей мечтой»: Интервью с Мадсом Миккельсеном

В российском прокате вовсю идёт фильм «Затерянные во льдах» — суровая арктическая драма о выживании с Мадсом Миккельсеном в главной роли. Сам Мадс недавно приезжал в Москву, и нашему редактору Ефиму Гугнину — в окружении ещё четырёх журналистов из разных изданий — удалось взять у него небольшое интервью

Фильм не рассказывает о вашем герое практически ничего. И хотя такой подход очень хорошо работает на картину, не было ли у вас с этим проблем как у актёра?

Нет. Это лучшая часть истории. (Смеётся.)

Приходилось ли вам самому придумывать предысторию для персонажа, чтобы лучше его понять?

Да, я придумал ему предысторию. И Джо, режиссёр фильма, тоже придумал свою, но мы никогда о них не говорили — и я никогда не рассказывал ему, что думаю о прошлом персонажа. По разным причинам. Мы хотели, чтобы каждый мог увидеть в герое себя. Чтобы любой мог идентифицировать себя с его ситуацией, с человечностью этой ситуации. И мы не хотели, чтобы нам мешали флешбэки о том, как три ребёнка скучают по папе.

Подобное может работать в некоторых фильмах, но в нашем — точно нет. Это было бы чересчур, думаю, сентиментально, а ведь фильм и так довольно грустный сам по себе. И потом, у нас ведь и так есть маленькие детали, которые показывают, что у героя явно есть люди, которые ждут его дома. Например, фото, которое он находит у девушки, — оно для него очень важно. Куда важнее, чем для неё. И это наш тонкий способ показать, что — хоть у него и нет их фото — у него точно есть люди, которые его ждут.

Было много вопросов о сложных моментах во время съёмок — ведь «Затерянные во льдах» снимались полностью в Исландии, в диких и суровых условиях арктической пустыни. На вопрос о том, какой же эпизод оказался самым сложным, Мадс отшутился:

Белый медведь. (Смеётся.) Ладно, меня там не было (Мадс имеет в виду сцену из фильма, в которой его герой противостоит белому медведю. — прим. ред.)

Были опасные ситуации, связанные с погодой. Особенно когда ветер разбушевался и одна из наших машин лишилась двух дверей — они сорвались с петель и улетели, как только мы их открыли. Просто взяли и исчезли. Мы даже хотели снять этот ветер, но нам не разрешили.

Так что да, было опасно, но когда ты посреди съёмок, об этом совершенно не задумываешься. Один раз я шёл по льду, и лёд постоянно делал (изображает звук трескающегося льда). А я был очень далеко ото всех остальных. Я даже мог слышать, как подо мной внизу рыба плескается. И я думал: «О боги! Я умею плавать, но прямо сейчас чего-то не хочется».

Эти съёмки действительно удивили нас тем, насколько сложными они оказались. Я худел, становился всё более тощим каждый день. И это меня слегка поразило — я был не в состоянии поглощать столько калорий, чтобы поддерживать себя в форме, потому что мы работали по 14-15 часов в день. И каждый день был сложнее предыдущего.

Эмоционально это, конечно, тоже давит на тебя — когда твои физические возможности почти исчерпаны, ты и психически истощаешься тоже. Это было очень сложно — мы чувствовали, что разделяем приключение главного героя вместе с ним.

Одна из коллег спросила, смотрел ли Мадс какие-нибудь документальные или игровые фильмы о выживании, чтобы подготовиться к роли в «Затерянных во льдах». И каких жанровых клише они с режиссёром Джо Пенна пытались избежать.

Клише, которых мы пытались избежать — те, что мы уже обсуждали ранее, — флешбэки и, ну знаете, если бы вторая героиня вдруг очнулась и у них с моим героем началась любовная история. Очевидно, мы хотели от подобного уйти как можно дальше.

Я не смотрел много фильмов для своей роли. Ведь сам персонаж не был подготовлен к крушению — я решил, что и я не должен быть, — и он не специалист по выживанию, он просто использует здравый смысл. И мы отталкивались от этого — мы не хотели готовиться слишком сильно.

Вот сценарист (Райан Моррисон. — прим. ред.) и Джо смотрели много фильмов, разговаривали со специалистами. Одна из вещей, которую мы взяли из этих разговоров, была система, по которой живёт мой герой. Особенно в начале: его действия абсолютно систематизированы, в его жизни есть определённый алгоритм, рутина. Ведь если не следовать системе, то просто сойдёшь с ума и не сможешь выжить — а ты должен быть в себе, чтобы выжить.

Planeta Inform Film Distribution

В последнее время всё больше кинематографистов, даже имя возможность снимать в павильонах, выбирают сложный путь съёмок на природе. В случае вашего фильма это обернулось экстремальными суровыми условиями холодной Исландии. Как вы считаете, насколько сильно помогает такой натуралистический подход историям, подобным вашей?

Это невероятно важно для нашего фильма. Мы бы никак не смогли сделать его в студии, не смогли бы ни за что понять, как к нему подобраться. Потому что там (в Исландии, где снимался фильм. — прим. ред.) было так холодно, ветер был такой суровый, а пейзажи такими красивыми — это стало для нас подарком свыше. В студии нам пришлось бы догадываться обо всём этом — холоде, ветре, пейзажах. А так всё было перед нашими глазами. И эти условия, конечно, осложняли нам жизнь, но в то же время были нашим главным помощником.
У Мадса также спросили, как он готовился к роли и есть ли у него свой особый метод подготовки к фильмам.

Подготовка была такая: нас с Джо закинули куда-то в Исландию, и мы шли, шли, шли и искали локации. И, вот так гуляя, мы поняли, с чем имеем дело: как здесь тяжело, холодно, насколько силён ветер. И что подниматься в гору в таких условиях — не то же самое, что идти прямо. А если при этом ещё что-то тащишь — двигаться становится совсем невозможно.

Но в основном подготовка шла по истории. Мы каждую ночь обсуждали сценарий: делаем ли мы всё правильно, как мы хотим сделать те или иные вещи.

Задали вопрос и о блогерском прошлом режиссёра Джо Пенна — до съёмок «Затерянных во льдах» он был известен как автор Youtube-канала. У Мадса спросили о том, каково было работать над полнометражным дебютом человека из веб-сферы, и о том, видит ли он будущее кинематографа в людях с Youtube и прочих интернет-медиа.

Это (переход людей из Интернета в кинематограф. — прим. ред.) точно что-то новое, и это будет происходить дальше. Потому что никак не может не происходить. Это несколько похоже на то, что случилось с моим поколением кинематографистов — ведь мы были первыми, у которого появился доступ к дешёвым камерам, DVD и всему прочему. Тогда вы впервые могли воплотить свою мечту о большом экране, не будучи уже состоятельным режиссёром.

На съемочной площадке фильма «Затерянные во льдах»

И это однозначно хорошо. Чем больше [фильмов], тем лучше — больше шанс, что появится нечто замечательное.

Спросили и о том, был ли у Джо какой-то особый подход к съёмкам — учитывая, что полнометражным кино он до этого не занимался.

Знаете, нет. Он вёл себя так, как будто снимал кино уже много-много раз. Он подходил к съёмкам как… как режиссёр.

Что интересно, когда вы снимаете первый раз — вы ещё не успели уткнуться головой в стену, вы ещё не видели всех этих кричащих на вас продюсеров, вам не говорили, что что-то невозможно. Поэтому у дебютантов есть особая энергия, подход в духе «А давайте просто пойдём и сделаем это». И он просто идеален для нашего проекта, такого очень рок’н’ролльного проекта.

В вашем фильме есть одна любопытная деталь: имя девушки, которое ваш герой пишет на фюзеляже самолёта, на самом деле — надпись «водительские права», которую он, не зная тайского языка, принял за её имя.

Как вы узнали об этом?

Читал ваши интервью.

Это и правда интересная деталь, но мы поняли, что не сможем перевести её. Хотя нам казалось очень милым то, что мой герой всю ночь пытается вывести имя этой девушки правильно, но у него выходит надпись «водительские права». (Смеётся.)

А почему режиссёр Джо Пенна решил не пояснять эту деталь субтитрами? Ведь теперь практически никто не сможет её понять.

Они пытались делать субтитры, и люди все равно не понимали. Но я правда не знаю, почему они это убрали: мне очень нравится эта деталь. Зато теперь люди, которые прочитают это интервью, будут о ней знать.

Продолжая тему опасных съёмок, у Мадса спросили, как его семья относится к подобным условиям работы.

Мои дети особо об этом не думают. А жена всё больше злится из-за моего выбора ролей. Хотя я не выбираю их из-за того, что они сложные, а только потому, что они рассказывают классные истории, — но часто они действительно оказываются сложными. Причём с годами они становятся всё труднее, а я, как понимаете, всё старше и старше — и это очень плохая комбинация. Так что, думаю, она этим не очень довольна. Она часто заводит разговор, мол, «можешь ты взять хотя бы каскадёра, чёрт тебя дери?». А мне нравится подобным заниматься. Но приходится слушать её.

Одна из коллег обратилась к прошлому актёра: он — теперь популярный актёр — когда-то приехал в Голливуд из Дании. У Мадса спросили, хочет ли он дальше двигать свою карьеру на Западе или же ему больше по душе продвигать родной датский кинематограф.

Я начинал свою карьеру в Дании. А потом как-то раз Голливуд позвонил мне — я сам туда не просился, но мне позвонили и попросили стать частью какого-то проекта. Я никогда туда не рвался, Голливуд никогда не был моей мечтой, но он стал частью моего мира.

И всё же я и сейчас снимаюсь и дома, и в Европе, и в других местах. И, знаете, мне совершенно плевать, где работать. Если красивую, суровую или душераздирающую историю мне предложат, скажем, из России и я буду этой истории подходить — я с радостью приму в ней участие. Или если предложение придёт из Китая — мне всё равно. Так что я не хочу выбирать между Голливудом и чем-то ещё на самом деле. По-моему, как раз замечательно, что можно заниматься разными вещами в разных странах.

Другая коллега спросила о том, с какими ещё молодыми режиссёрами Мадс бы хотел поработать. Оказалось, что он мало о ком из них слышал.

Я не очень хорош в том, чтобы следить за индустрией. Я и о Джо никогда не слышал, да никто не слышал. Он обратился ко мне, потому что решил, что я подхожу его миру. И мне и не надо было знать, кто он такой — лишь послушать его и понять, чего он хочет.

Так что, я уверен, есть много режиссёров, с которыми я был бы рад поработать. И у них наверняка уже есть группа людей, с которыми они выросли, с которыми разделяют взгляды и имеют сильную связь. Но если я подхожу их миру и они позовут меня, я буду очень рад.

В самом конце мы спросили у Мадса про одну сюжетную деталь — если вы не смотрели фильм, осторожно, она содержит важный сюжетный спойлер .

Я понимаю, что это не важно в контексте фильма и его идеи, но, как вы считаете, что произошло всё-таки с вашим героем в конце фильма?

Для меня идеальным моментом для финала была сцена, где мой герой говорит девушке: «Всё хорошо, ты не одна», — и он берёт её руку, и он сдаётся. Там для меня и кончается фильм — но по отношению к зрителю это было бы слишком жестоко. (Смеётся.) Слишком жестоко. Поэтому мы сделали конец немного открытым.

Источник