Здесь город чопорный унылый здесь речи лед сердца гранит

Содержание

«Ответ» А. Пушкин
Анализ стихотворения Пушкина «Ответ»
Здесь речи — лед, сердца — гранит
Другие статьи в литературном дневнике:
Алексей Толстой — Надписи на стихотворениях А.С. Пушкина: Стих
Надписи на стихотворениях Пушкина (А. К. Толстой)
Примечания

«Ответ» А. Пушкин

Я вас узнал, о мой оракул,
Не по узорной пестроте
Сих неподписанных каракул,
Но по веселой остроте,
Но по приветствиям лукавым,
Но по насмешливости злой
И по упрекам … столь неправым,
И этой прелести живой.
С тоской невольной, с восхищеньем
Я перечитываю вас
И восклицаю с нетерпеньем:
Пора! в Москву, в Москву сейчас!
Здесь город чопорный, унылый,
Здесь речи – лед, сердца – гранит;
Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Дата создания: 1830 г.

Анализ стихотворения Пушкина «Ответ»

Стихотворение «Ответ» (1830) в буквальном смысле является откликом А. С. Пушкина на письмо Екатерины Николаевны Ушаковой, которой поэт увлёкся после их знакомства в 1826 году. К сожалению, само послание Екатерины Николаевны не сохранилось, но мы можем насладиться игривым ответом Пушкина и кое-что понять о характере его взаимоотношений с девушкой.

Повествование поэт ведёт от первого лица. Думается, что Александр Сергеевич получил письмо без указания адресанта. Об этом говорят первые строки:
Я вас узнал, о мой оракул,
…
Сих неподписанных каракул…

Поэт признаётся, что догадался, кто написал ему это послание. Мы же можем предположить по обращению «мой оракул», что автор напророчила что-то в своём письме. Например, она могла бы гадать, когда же возлюбленный навестит её, или сетовать, что он уж, наверное, скоро её забудет, если давно не приходит к ней.

Но, как видно из строк, поэт и так уже замышляет путешествие в Москву, где его ждёт Екатерина Николаевна. Он сам провозглашает: «Пора! в Москву, в Москву сейчас!»

Последней строкой автор конкретизирует, что именно привлекает его в старой столице. Используя градацию, он перечисляет важные для себя вещи, каких он лишён, пока пребывает в Петербурге:
Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Под Пресней здесь нужно понимать Среднюю Пресню, район, где жило семейство Ушаковых. Хариты – это покровительницы веселья в древнегреческой мифологии. Так иносказательно поэт воспевает свою возлюбленную, ставя её в один ряд с музами и богинями.

Важный приём в стихотворении – анафора. Очень часто автор начинает строки с одного и того же слова. Например, когда поэт говорит о признаках, по которым догадался об авторе послания, он перечисляет их по очереди:
Но по весёлой остроте,
Но по приветствиям…
Но по насмешливости…

Так создаётся впечатление, что он хорошо знает свою собеседницу и очень внимателен к её натуре, проявляющейся в почерке и стиле письма, его настроении.

Ближе к концу стихотворения поэт даёт оценку Петербургу, тоже применяя анафору:
Здесь город чопорный, унылый,
Здесь речи – лёд, сердца – гранит…

Повтор здесь усиливает отторжение автора по отношению к этому городу. Интересен параллелизм, с помощью которого поэт рисует образ северной столицы. С одной стороны слова «лёд» и «гранит» следует воспринимать как метафору характеров местных жителей, а с другой – это прямое указание на вид самого города, где часто царит холодная погода, а преобладающая каменная архитектура действительно может производить гнетущее впечатление.

Таким образом, в этом стихотворении не только раскрываются особенности отношений великого поэта и Е. Н. Ушаковой, но и некоторые стороны его характера, например, нелюбовь к Санкт-Петербургу.

Источник

Здесь речи — лед, сердца — гранит

Я вас узнал, о мой оракул,
Не по узорной пестроте
Сих неподписанных каракул,
Но по веселой остроте,
Но по приветствиям лукавым,
Но по насмешливости злой
И по упрекам . столь неправым,
И этой прелести живой.
С тоской невольной, с восхищеньем
Я перечитываю вас
И восклицаю с нетерпеньем:
Пора! в Москву, в Москву сейчас!
Здесь город чопорный, унылый,
Здесь речи — лед, сердца — гранит;
Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Александр Пушкин. Ответ

Другие статьи в литературном дневнике:

30.06.2018. Офицерский ремень
29.06.2018. Благодарность за пенсионную реформу
28.06.2018. Не смейтесь над теми, кто лгать не умеет
27.06.2018. Дети тишины
26.06.2018. Обрати внимание, мой друг, на этот дом!
25.06.2018. 25 июня 1939 года
24.06.2018. В долгой дороге домой
23.06.2018. Памяти Наума Коржавина
22.06.2018. Как можно так склониться низко
21.06.2018. Никто не уйдет навсегда
20.06.2018. Блюз для Нателлы
19.06.2018. К счастью привыкаешь понемногу
18.06.2018. Я стала просыпаться в семь утра
17.06.2018. Пора бы признаться уже через шум помех
16.06.2018. Апельсиново-лимонные
15.06.2018. Еще вчера шатался зуб
14.06.2018. Штормит весь вечер, и, пока
13.06.2018. Ни капли молока, ни зерен чечевицы
12.06.2018. Здесь речи — лед, сердца — гранит
11.06.2018. Туман
10.06.2018. Кровоцвета костра
09.06.2018. Вот же сволочь.
08.06.2018. В этой истории все не так
07.06.2018. Когда я приеду в Китай
06.06.2018. Ах, отчего я не табак.
05.06.2018. Где взор художника провидит стан богини
04.06.2018. Три рубля
03.06.2018. Мы живем для того, чтобы быть детьми
02.06.2018. Где-то, за крепко сколоченными домами
01.06.2018. Мне нужно было закончить дело

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Источник

Алексей Толстой — Надписи на стихотворениях А.С. Пушкина: Стих

(«Я видел смерть: она сидела…»)

. . . . . . . . . . . .
Прости, печальный мир, где темная стезя
Над бездной для меня лежала,
Где жизнь меня не утешала,
Где я любил, где мне любить нельзя!
Небес лазурная завеса,
Любимые холмы, ручья веселый глас,
Ты, утро — вдохновенья час,
Вы, тени мирные таинственного леса,
И всe — прости в последний раз!

Ты притворяешься, повеса,
Ты знаешь, баловень, дорогу на Парнас.

. . . . . . . . . . . .
Приди, меня мертвит любовь!
В молчанье благосклонной ночи
Явись, волшебница! Пускай увижу вновь
Под грозным кивером твои небесны очи,
И плащ, и пояс боевой,
И бранной обувью украшенные ноги…
Не медли, поспешай, прелестный воин мой,
Приди, я жду тебя: здоровья дар благой
Мне снова ниспослали боги,
А с ним и сладкие тревоги
Любви таинственной и шалости младой.

По мне же, вид являет мерзкий
В одежде дева офицерской.

Есть в России город Луга
Петербургского округа.
Хуже б не было сего
Городишки на примете,
Если б не было на свете
Новоржева моего.

Город есть еще один,
Называется он Мглин,
Мил евреям и коровам,
Стоит Луги с Новоржевым.

Я верю: я любим; для сердца нужно верить.
Нет, милая моя не может лицемерить;
Все непритворно в ней: желаний томный жар,
Стыдливость робкая-харит бесценный дар,
Нарядов и речей приятная небрежность
И ласковых имен младенческая нежность.

Томительна харит повсюду неизбежность.

. . . . . . . . .
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.

Мне кажется, тому немалая досада,
Чей можно перст сравнить со гроздом винограда.

(«Кто видел край, где роскошью природы…»)

. . . . . . . . . . . . .
И там, где мирт шумит над тихой урной,
Увижу ль вновь, сквозь темные леса,
И своды скал, и моря блеск лазурный,
И ясные, как радость, небеса?

Утихнут ли волненья жизни бурной?
Минувших лет воскреснет ли краса?
Приду ли вновь под сладостные тени
Душой заснуть на лоне мирной лени.

Пятьсот рублей я наложил бы пени
За урну, лень и миртовы леса.

На странице, где помещено обращенное к Е. А.
Баратынскому четверостишие «Я жду обещанной тетради…».
Толстой написал:

Вакх, Лель, хариты, томны урны,
Проказники, повесы, шалуны,
Цевницы, лиры, лень, Авзонии сыны,
Камены, музы, грации лазурны,
Питомцы, баловни луны,
Наперсники пиров, любимцы Цитереи
И прочие небрежные лакеи.

Зачем ты, грозный аквилон,
Тростник болотный долу клонишь?
Зачем на дальний небосклон
Ты облако столь гневно гонишь?
. . . . . . . . . .
Как не наскучило вам всем
Пустое спрашивать у бури?
Пристали все: зачем, зачем?-
Затем, что то — в моей натуре!

. . . . . . . . . . . .
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!»

Вот эту штуку, пью ли, ем ли,
Всегда люблю я, ей-же-ей!

Все мое,- сказало злато;
Все мое,- сказал булат;
Все куплю,- сказало злато;
Все возьму,- сказал булат.

Ну, так что ж?- сказало злато;
Ничего!- сказал булат.
Так ступай!- сказало злато;
И пойду!- сказал булат.

В. С. ФИЛИМОНОВУ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ
ПОЭМЫ ЕГО «ДУРАЦКИЙ КОЛПАК»

. . . . . . . . . .
Итак, в знак мирного привета,
Снимая шляпу, бью челом,
Узнав философа-поэта
Под осторожным колпаком.

Сей Филимонов, помню это,
И в наш ходил когда-то дом:
Толстяк, исполненный привета,
С румяным ласковым лицом.

. . . . . . . .
А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы,

Тургенев, ныне поседелый,
Нам это, взвизгивая смело,
В задорной юности читал.

. . . . . . . . . . .
С тоской невольной, с восхищеньем
Я перечитываю вас
И восклицаю с нетерпеньем:
Пора! В Москву, в Москву сейчас!
Здесь город чопорный, унылый,
Здесь речи — лед, сердца — гранит;
Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Когда бы не было тут Пресни,
От муз с харитами хоть тресни.

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет водэ, изливаясь из урны разбитой:
Дева над вечной струей вечно печальна сидит.

Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский,
В урне той дно просверлив, воду провел чрез нее.

Источник

Надписи на стихотворениях Пушкина (А. К. Толстой)

← Великодушие смягчает сердца

Надписи на стихотворениях А. С. Пушкина
автор Алексей Константинович Толстой (1817—1875)

В борьбе суровой с жизнью душной… →

См. Сатирические и юмористические стихотворения . Источник: А. К. Толстой. Сочинения : в 2 т. — М.: Художественная литература, 1981. — Т. 1. Стихотворения.

.
Прости, печальный мир, где темная стезя
Над бездной для меня лежала,
Где жизнь меня не утешала,
Где я любил, где мне любить нельзя!
Небес лазурная завеса,
Любимые холмы, ручья веселый глас,
Ты, утро — вдохновенья час,
Вы, тени мирные таинственного леса,
И всё — прости в последний раз!

Ты притворяешься, повеса,
Ты знаешь, баловень, дорогу на Парнас.

.
Приди, меня мертвит любовь!
В молчанье благосклонной ночи
Явись, волшебница! Пускай увижу вновь
Под грозным кивером твои небесны очи,
И плащ, и пояс боевой,
И бранной обувью украшенные ноги…
Не медли, поспешай, прелестный воин мой,
Приди, я жду тебя: здоровья дар благой
Мне снова ниспослали боги,
А с ним и сладкие тревоги
Любви таинственной и шалости младой.

По мне же, вид являет мерзкий
В одежде дева офицерской.

Город есть еще один,
Называется он Мглин,
Мил евреям и коровам,
Стоит Луги с Новоржевым.

Я верю: я любим; для сердца нужно верить.
Нет, милая моя не может лицемерить;
Все непритворно в ней: желаний томный жар,
Стыдливость робкая — харит бесценный дар,
Нарядов и речей приятная небрежность
И ласковых имен младенческая нежность.

Томительна харит повсюду неизбежность.

.
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.

Мне кажется, тому немалая досада,
Чей можно перст сравнить со гроздом винограда.

.
И там, где мирт шумит над тихой урной,
Увижу ль вновь, сквозь темные леса,
И своды скал, и моря блеск лазурный,
И ясные, как радость, небеса?

Пятьсот рублей я наложил бы пени
За урну, лень и миртовы леса.

Зачем ты, грозный аквилон,
Тростник болотный долу клонишь?
Зачем на дальний небосклон
Ты облако столь гневно гонишь?
.

Как не наскучило вам всем
Пустое спрашивать у бури?
Пристали все: зачем, зачем?—
Затем, что то — в моей натуре!

.
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей!»

Вот эту штуку, пью ли, ем ли,
Всегда люблю я, ей-же-ей!

Все мое,— сказало злато;
Все мое,— сказал булат;
Все куплю,— сказало злато;
Все возьму,— сказал булат.

Ну, так что ж?— сказало злато;
Ничего!— сказал булат.
Так ступай!— сказало злато;
И пойду!— сказал булат.

.
Итак, в знак мирного привета,
Снимая шляпу, бью челом,
Узнав философа-поэта
Под осторожным колпаком.

Сей Филимонов, помню это,
И в наш ходил когда-то дом:
Толстяк, исполненный привета,
С румяным ласковым лицом.

.
А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.

Тургенев, ныне поседелый,
Нам это, взвизгивая смело,
В задорной юности читал.

.
С тоской невольной, с восхищеньем
Я перечитываю вас
И восклицаю с нетерпеньем:
Пора! В Москву, в Москву сейчас!
Здесь город чопорный, унылый,
Здесь речи — лед, сердца — гранит;
Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Когда бы не было тут Пресни,
От муз с харитами хоть тресни.

Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.
Дева печально сидит, праздный держа черепок.
Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой:
Дева над вечной струей вечно печальна сидит.

Чуда не вижу я тут. Генерал-лейтенант Захаржевский,
В урне той дно просверлив, воду провел чрез нее.

Примечания

Надписи, опубликованные племянником С. А. Толстой, поэтом и философом Д. Н. Цертелевым, были сделаны на лейпцигском издании стихотворений Пушкина 1861 г. (Этот экземпляр, по-видимому, безвозвратно пропал.) Стихотворения Пушкина цитируются по этому изданию. Строки, написанные на той странице, где помещено стихотворение «Я жду обещанной тетради…», Цертелев связывал именно с этим четверостишием, между тем толчком для их написания были скорее напечатанные рядом стихотворения «Баратынскому из Бессарабии», «Друзьям», «Адели»; в них фигурируют «Вакха буйный пир», «звук лир», музы, «питомцы муз и Аполлона», хариты, Лель. «Везде, где попадаются слова Лель, повеса, шалуны, цевницы, хариты, — писал Цертелев, — Толстой подчеркивает их и снабжает примечаниями… Против некоторых стихотворений стоят краткие восклицания: „хорошо“, „великолепно“, „вот это я понимаю“, но большею частью примечания имеют характер шутки». Наконец, Цертелев утверждает, что надписей Толстого было множество. Продолжение «Золота и булата» приписывалось также М. Л. Михайлову.

Мглин — уездный город Черниговской губернии; в Мглинском уезде находилось имение Толстого Красный Рог.
Авзония — Италия.
Цитерея, или Киферея (греч. миф.) — одно из прозвищ Афродиты (остров Кифера был одним из центров культа Афродиты).
Филимонов В. С. (1787—1858) — поэт, беллетрист и драматург.
Захаржевский Я. В. (1780—1865) — начальник царскосельского дворцового управления.

Источник