Здесь камни хрустят под ногами как снег российских тропинок морозных
Жара. Песок. Афганистан.
Нам было лишь по восемнадцать,
Не знали библию, Коран,
Лишь смерти мы могли бояться.
А смерть – как пуля, как кинжал,
Как подлый шомпол басурмана,
Когда нас военком призвал,
Не знали мы ещё Афгана.
Гордились мы тогда собой –
Два одноклассника, два друга,
Когда же грянул первый бой,
Признаюсь честно – было туго.
В бою я падаю, встаю,
Пронзает боль разбитых рук,
Смерть даже не страшна в бою,
Когда со мною рядом друг.
Не в спину пулю – лучше в грудь,
Понять легко такие вещи,
Лежал тяжелым грузом путь
Среди афганских гор зловещих.
Идти в колонне перевал,
Пришлось под градом пуль душманских.
И первым – взводный наш упал –
Корастылёв – старлей из Брянска.
В прицел оценивала смерть
И сколько звёзд на офицере,
А трём парням пришлось сгореть
Живьём в подбитом БТРе.
И вот – я очередью бью,
Душманам в радость наш испуг,
Но неуместен страх в бою,
Когда со мною рядом друг.
Игра со смертью в чехарду.
Мы здесь внизу, как на ладони,
Вот – всё уже вокруг в чаду,
Осталось пять машин в колонне.
Похоже это на расстрел,
День настоящий, стань вчерашним.
Кто цел – уже взят на прицел.
Да лучше б драться в рукопашной.
Держись, Сергей. Ты под огнём.
За камни спрячься. Я прикрою.
Но друг мой падает ничком,
И голова залита кровью.
…………………………..
Я не забуду никогда,
Как стало черным небо вдруг,
Зажглась посмертная звезда,
Когда погиб мой лучший друг. Автор Павел Малов
Солнце жарит нещадно, под плюс пятьдесят,
И надежды войной искалечены.
А на склоне горы двое наших ребят
Пулемётным огнём изрешечены.
Им с утра приказали занять высоту,
Пулемёт на плечо – и на горушку.
Но спустя сотню метров на эту версту
Накатилося горькое горюшко.
Наверху уже ждал вас душманский расчёт
И патронами ленты набитые.
Пополам прострочил вас с горы пулемёт –
И упали вы, кровью облитые.
Разведрота внизу не смогла за часы
Головы приподнять для спасения –
Так лупили с горы бесноватые псы,
Опьянев от крови и везения.
Всё закончилось плохо, конечно, для них –
Их «вертушка» спалила ракетою.
Но и мы, потеряв двух парней молодых,
Удручились такою победою.
Нас судьба призвала не на шумный парад,
Где прилюдно блистают наградами.
Всею мощью своей непокорный Герат
Расправлялся с чужими солдатами.
Через годы открою вам правду мою:
С новой властью меня вы поссорили.
Не затем вы, ребята, погибли в бою,
Чтоб иуды Отчизну позорили…автор Татьяна Давыдова
Источник
Здесь камни хрустят под ногами как снег российских тропинок морозных
Помните!
Через века,
через года —
помните!
О тех,
кто уже не придет
никогда,
помните!
Не плачьте!
В горле
сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти
павших
будьте
достойны!
Хлебом и песней,
мечтой и стихами,
жизнью
просторной,
каждой
секундой,
каждым
дыханьем
будьте
достойны!
Люди!
Покуда сердца
стучатся, —
помните!
О тех,
кто уже никогда
не споет, —
помните!
Детям своим
расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
бессмертной
земли
помните!
К мерцающим звездам
ведя корабли, —
о погибших
помните!
Встречайте
трепетную весну,
люди земли.
Убейте
войну,
прокляните
войну,
люди земли!
Мечту пронесите
через года
и жизнью
наполните.
Но о тех,
кто уже не придет
никогда, —
заклинаю, —
помните!
ПЕРЕД АТАКОЙ. Гудзенко
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
***
Победа — сладка, говорят.
Ты о ней спроси у солдат.
Гулкий пламень,глаза бессонные,
На губах кровяной прокус.
Пот,
И слезы,
И кровь — соленые:
У победы соленый вкус.
***
Здесь камни хрустят
Под ногами, как снег
Российских тропинок морозных.
Все.Кончено. Вышел на самый
на верх, —
И некуда деться, и поздно.
Последний патрон опустил сгоряча —
С другими ушел он по цели.
Все ближе мелькает чалма башмача.
Живым, видно, взять захотели.
Где выход?
Где выход?
Нельзя же вот так:
Поднять лапки кверху на милость.
Он в школьных проделках
был первый мастак,
И дерзкая мысль появилась.
У края к обрыву
Спиной встал солдат,
И подняты руки в смиреньи.
К нему. Метнулись к нему
Двое наперехват.
Рывок. — и втроем полетели.
Протяжные вопли услышал гранит
И хохот мальчишеский звонкий.
А мать его нежно тетрадки хранит,
Хотя в них красуются двойки.
Здесь камни хрустят под ногами,
как снег
Российских тропинок морозных.
На тропах афганских ребята
из тех —
из школьных ребят несерьезных.
Журавли
Слова: Расул Гамзатов
Музыка: Ян Френкель
Исп.: Марк Бернес
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может это место для меня.
Настанет день и журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле.
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей
Это было в мае. На рассвете.
Нарастал у стен рейхстага бой.
Девочку немецкую заметил
Наш солдат на пыльной мостовой.
У столба, дрожа, она стояла,
В голубых глазах застыл испуг,
А куски свистящего метала
Смерть и муку сеяли вокруг.
Тут он вспомнил, как прощаясь летом,
Он свою дочурку обнимал.
Может быть, отец девчонки этой
Дочь его родную расстрелял!
Но сейчас, в Берлине, под обстрелом,
Полз боец, и телом заслоня.
Девочку, в коротком платье белом,
Осторожно вынес из огня.
к сожалению, не знаю автора.
за пунктуацию не ручаюсь, т.к. тольо слышала это стихотворение
(младшая сестра учила к Дню Победы)
Майор привез мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надежней места
Отныне в мире для ребенка нет.
Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой.
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был и мне пора домой.
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За все, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.
За тридевять земель, в горах Урала,
Твой мальчик спит. Испытанный судьбой,
Я верю: мы во что бы то ни стало
В конце концов увидимся с тобой.
Но если нет, когда наступит дата
Ему, как мне, идти в такие дни
Вслед за отцом, по праву, как солдата,
Прощаясь с ним, меня ты помяни.
К.Симонов , 1941 г.
Бывает так: расстрелян магазин,
В стволе всего один патрон убойный,
А у того, кого ты должен поразить,
За пазухой две полные обоймы.
И он идёт враскачку на тебя.
И жаворонок слышен в небе тихом.
Последней пулей можно и в себя,
Но это в данном случае не выход.
Учти: он тоже парень — не дурак.
Так не спеши на спуск нажать смертельный.
Всего один патрон. Ну вот, теперь пора,
Теперь всё точно, автомат нацелен.
Будь проклят этот час,
Когда настало время
Тебе мстить за всех нас –
За тех, кто был и не был!
В агонии войны
Без права на провал,
Где нет друзей и нет врагов,
Ты мстил, метал и рвал.
Припев:
Отомсти за себя, за друзей, за врагов!
Твоя цель – это мир, красота и любовь!
Ты за мир во всём мире,
Но ты мстишь всем подряд…
Главный риск твой – погибель.
И ни шагу назад!
Будь проклят этот день,
Когда пришло несчастье
В дома тысяч людей,
Как ураган ненастий!
В агонии войны
Без права на молитву
Сражаешься и ты –
Проигрываешь битву.
Будь проклят этот год!
Кровавый год надежды…
Ведь верил же народ,
Что будет всё, как прежде.
В агонии войны
Без права на ответ
Мы будем вспоминать
О тех, кого уж нет…
Слова и музыка: Е.А. Гагарина.
Идти устали маленькие ноги,
Но он послушно продолжает путь.
Ещё вчера хотелось близ дороги,
Ему в ромашках полевых уснуть.
Но мать несла его, теряя силы,
В пути минуты длились словно дни..
Всё время сыну непонятно было
Зачем свой дом покинули они..
Что значат взрывы, плач, дорога эта
И чем он хуже остальных ребят,
Что на траве зелёной у кювета,
Раскинув руки рядом с мамой спят.
Как тяжело выслушивать вопросы,
Могла ли малышу ответить мать,
Что этим детям, спящим у берёзы,
Что этим мамам никогда не встать.
Но сын вопросы задавал упрямо,
И кто-то объяснил ему в пути,
Что это спали неживые мамы,
От бомбы не успевшие уйти.
И он задумался под лязг машин железных,
Как будто горе взрослых понял вдруг,
В его глазах, недавно безмятежных,
Уже царил осознанный испуг.
Так детство кончилось,
Он прежним больше небыл,
Он шел и шел, и
Чтобы мать спасти,
Следил ревниво за июньским небом,
Малыш седой от пыли, лет шести.
Когда-то давно, когда еще у меня не было инета, кроме как в телефоне, имела привычку сидеть по GPRS на всяких форумах. Помню стих, который достоен внимания в данном разделе..
Саша Шурави «Там, где друзья»
Я устал по ночам просыпаться,
Видя лица погибших друзей.
Мне за ними уже не угнаться,
И опять становлюсь только злей.
Давит душу обида и злоба,
Что тогда я не смог им помочь.
И опять я бегу на подмогу
Через черную длинную ночь.
Только ночи в песок провалились,
Почему-то молчит автомат,
Липким потом ладони покрылись,
А из горла летит русский мат..
И опять не уснуть в тишине,
Не унять эту нервную дрожь..
Не прогнать эти сны о войне,
Те, в которых с друзьями живешь.
Я не знаю у какой заставы
вдруг умолкну в завтрешнем бою,
Не коснувшись опоздавшей славы,
Для которой песни я пою.
Ширь России, дали Украины,
Умирая вспомню. и опять-
Женщину, которую у тына,
Так и не посмел поцеловать.
Майоров Н.П. 1940
Я знал, что ты живёшь, и потому
Под минами мне падать было легче,
Дышать в сплошном пороховом дыму,
Там, где дышать, казалось, было, нечем.
Не потому ли и смертельный бой
Был для меня, как жизнь, необходимый?
То был священный долг перед тобой
За то, что ты звала меня любимым.
Всего, пожалуй, не сказать стихом,
Об этом может рассказать бумага,
Что шла без марки, сложена углом,
Но где слова горели, как присяга,
Орудья раскалялись добела.
За всё, за всё фашистам отплатилось.
То в нашем сердце Родина была,
Что в образе любимых воплотилась.
(1943)
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души.
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Они с детьми погнали матерей,
И яму рыть заставили,
А сами они стояли кучкой дикарей
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришёл хмельной майор и медными глазами
Окинул обречённых.
Шумел осенний лес:
В листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землёю
Друг друга с бешенством гоня.
Нет, этого я не забуду дня
Я не забуду никогда, вовеки
Я слышал, плакали, как дети, реки
И в ярости рыдала Мать — Земля.
Своими видел я глазами
Как солнце скорбное, умытое слезами
Сквозь тучи вышло на поля.
Шумел осенний лес
Казалось, что сейчас он обезумел
Гневно бушевала его листва,
Сгущалась мгла вокруг.
Детей внезапно охватил испуг,
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
. И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятия, что вырвались у женщины одной.
Ребёнок, мальчуган больной
Головку спрятал в складки платья ещё не старой женщины
Она, казалось ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка?
Всё понял, понял всё малютка.
«Спрячь, мамочка, меня не надо умирать»
Он плачет, и как лист сдержать не может дрожи
Дитя, что ей всего дороже
Нагнувшись, подняла двумя руками мать.
Прижала к сердцу против дула прямо
«Я жить хочу, не надо мама
Пусти меня, пусти чего ты ждёшь?
И хочет вырваться из рук ребёнок
И страшен плач его и голос тонок
И в сердце он вонзается, как нож.
«Терпи сынок, сейчас вздохнёшь ты вольно,
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы живым тебя не закопал палач»
..И он закрыл глаза, и заалела кровь
По шее лентой красной, извиваясь
Две жизни наземь падают сливаясь
Две жизни и одна любовь.
Гром грянул, ветер свистнул в тучах,
Заплакала земля в тоске глухой
О, сколько слёз горячих и горючих
Земля моя, скажи мне что с тобой?
Ты столько горя видела людского
И миллионы лет цвела для нас
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое.
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя
И пусть лучи его пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех палачей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей.
Стрелок следил
во все глаза
за наступленьем неприятеля,
а на винтовку стрекоза
крыло хрустальное приладила.
И разобрал пехоту смех
на странные
природы действия,—
при обстоятельствах
при всех
блистающей,
как в годы детские.
И вот —
сама шагай, нога,—
так в наступленье
цепи хлынули,
и откатилась тень врага
назад
обломанными крыльями.
И грянул сверху бомбовоз,
и батареи
зев разинули —
за синь небес,
за бархат роз,
за счастья
крылья стрекозиные.
Источник
